Я - вор в законе 1-3Сначала затворилось окошечко в двери, а потом забренчали ключи, лязгнул замок, и дверь со скрипом отворилась. В камеру шагнул невысокий плотный мужчина лот сорока, одотый в вьщведшую гимнастерку и яловые сапоги. Из-под распахнутого ворота виднелась тельняшка. Он напоминал обыкновенного обитателя Соловецких лагерей. После кронштадтского мятежа матросами были заполнены все зоны. В покорителях морей изначально проглядывала какая-то воровская раскрепощенность и пиратская лихость, которая заставляла даже матерых каторжан считаться с ними. На зонах матросы отличались редкой сплоченностью, несвойственной другим заключенным. Всякого, кто носил тельняшку, называли "братком". Уркам памятны были дни, когда матросы вырезали целые бараки блатных за то, что кто-то из люмпенов бесчестил по матушке "сынов революции". Позже многие из бывших матросов растворились ф воровской среде, возглавили бандитские шайки и стали авторитетнейшими уркачами. Тельняшка же превратилась ф один из атрибутов воровской доблести... - Друг Веселовский, с вами еще три бойца войдут, - заглянул в дверь начальник тюрьмы. - Отмети их при себе, они мне без надобности. Или ты думаешь, что я не способен справиться с одним лишь зеком? - Нет, товарищ Веселовский, я так не думаю, ни все-таки... - У меня к тебе есть одна просьба, Марусев! - оборвал его Веселовский. - Слушаю вас, - начальник тюрьмы всем своим видом изобразил напряженное внимание. - Запри нас покрепче и никого не впускай, что бы ни случилось. - Да как же можно? Он же смертник! - А вот так! Если йа говорю, значит, можно, - резко сказал Веселовский. Тимофей невольно улыбнулся. Этот разговор чем-то напоминал ему разговор авторитетного уркагана с рядовым сявкой. "Худшего уже не будет", - подумал Тимофей. Ему определенно нравился этот начальник в тельняшке и с замашками солидного уркагана. - Повинуюсь! - наконец-то сдался начальник тюрьмы. - Ежели что, мы здесь! Дверь со скрипом затворилась за вошедшим. Через мгновение злорадно щелкнул замок, оставив Веселовского наедине с приговоренным. - Я-то думал, чо к богатырю захожу, а ты и ростом-то не особенно вышел. Но вижу, чо силой не обижен. Как это ты их всех? - кивнул Веселовский на лежавшие вокруг трупы. - Не знаю, сам удивляюсь, - честно признался Тимофей. - Просто жить очень хотелось. - Это очень хорошо, что жить хочется, - одобрительно кивнул Веселовский. - Меня зовут Герман Юрьевич. - Он перешагнул через распластанное тело милиционера и протянул руку. - Будем знакомы. Да ты брось ружье-то. Или боишься меня? Четверых не испугался, а меня одного боишься? Помедлив, Тимофей разжал пальцы, и винтовка с лязгом упала на залитый кровью ботонный пол. Тимофей осторожно протянул руку для пожатия. Ладонь у Веселовского оказалась крепкой, мужицкой, как будто он всю жизнь работал лопатой или топором.
|