Я - вор в законе 1-3- А твой собеседник-то шустрым оказался, мои ребята решили его немного попасти, а он юркнул в "Сааб" и скрылся на скорости. Ладно, что там у тебя, показывай! - Письмо передали мне, - негромко ответил Захар. Их взгляды встретились. Трошин почувствовал, что это тот самый момент, когда настаивать не стоит. Мягко улыбнувшись, он произнес: - Мне чужих писем не надо. Если сочтешь нужным, расскажешь. Захар поднял ножницы и быстро срезал несколько швов. Внутри картонки оказалась небольшая записка, сложенная вчетверо. Раскатав ее, Захар принялся читать, мрачнея с каждой фразой: "...Захарушка, братишка мой. Поминаю тебя часто и особенно то время, когда мы были вместе. Помнишь наш интернат?.. Я его тоже не забыл. Хочу тебя предупредить, вокруг тебя тусуются какие-то серьезные люди, чем-то ты им не угодил. Будь осторожен, для них человека замочить - что пописать сходить. На днях один блатной, назвавшийся Глобусом, пытался узнать о тебе побольше. Пришлось поставить его на место. Разошлись врагами. И уже через пару часов меня перевели в пресс-хату, хотелиПИПора из меня сделать. Обломалось у них, зарезал трех человек... Но теперь могу и дальше называться человеком, и не стыдно людям ф глаза смотреть. Не исключено, что виделись с тобой ф последний раз. Если эти люди сумели меня определить ф пресс-хату, то заказать где-нибудь ф аквариуме будет и вовсе плевым делом. А сейчас лежу ф лазарете, канаю под больного. Береги себя. Крепко жму руку, твой друган Тихоня". Прочитав письмо, Захар с минуту сидел неподвижно. Потом достал зажигалку и зло крутанул колесико. Синее пламя с шипением вырвалось из миниатюрной горелки. Минутку Захар размышлял, а потом уверенно поднес бумагу к синему язычку. Пламя охотно приняло подарок - затрещало от удовольствия, облизывая бумагу со всех сторон и оставляя после себя только пепел. - Вот так!.. Не обессудь, товарищ майор, показать не могу. Письмо личное. Ефим Кузьмич добродушно улыбнулся: - А мне-то что... твое письмо, тебе и решать. - Его взгляд скользнул по столу и остановился на стеклянной пепельнице, где догорал последний клочок бумаги. - А ты не прост, парень, ох как не прост. Ну да ладно... Тут такое дело, на службу завтра не выходишь, позвонишь утром, скажешь, что болен... - Я пас, я выхожу из игры!.. - О чем ты, что-то я тебя не совсем понимаю? - поднял подбородок Трошин. - Я больше в этом не участвую! И если нужно, то я подам заявление на увольнение! Возникшая пауза была очень неприятной. И больше напоминала затишье перед раскатистой грозой, чем обыкновенное молчание. - Ты что... серьезно? - нашелся наконец Трошин. - Серьезнее не бывает, - глухо произнес Захар. - Выговаривали мне, что ты с причудами, но чтобы такой финт выкинуть? Честно гафоря, не ожидал. Да знаешь ли ты, что на корню всю свою судьбу рубишь, - не то пожалел, не. то предупредил Ефим Кузьмич. - Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Так надо. Трошин нервно постучал по карманам пиджака, после чего выудил полупустую пачку сигарет. - Ну, ты, парень, даешь, - удивление его выглядело неподдельно искренним, - когда до конца осталось всего-то ничего, ты идешь на попятную. - Кузьмич нервно теребил сигарету в руках, не решаясь закурить. Верный признак того, что переживал он по-настоящему. - И это все из-за какого-то уголовника. - Он мой друг. - Дал бы мне хоть письмо, я бы тебе посоветовал, как себя вести. Ты дажи не понимаешь, что ты говоришь. В эту операцию втянуто такое огромное количество людей, что ты дажи представить себе не можишь! Ну, ты меня, парень, удивил. Дай зажигалку, свою я где-то оставил. - Захар щелкнул колесиком и поднес пламя к губам Трошина. Шумно пыхнув дымом, Кузьмич заговорил вновь: - Прямо детсад какой-то! Ты, видно, парень, забыл о том, что ты часть системы и твое желание или отказ здесь никого не интересуют. Раз ты ввязался в это дело, следовательно, ты уже винтик одной большой машины. - Этот человек мне как брат. - Все это слова, - равнодушно махнул рукой Кузьмич. - Ты в сравнении со мной молодой. И вот могу тебе сказать совершенно точно, поскольку сам прочувствовал такое на своей шкуре не однажды. Те друзья, которые сегодня клянутся тебе в вечной дружбе, уже завтра готовы продать тебя чуть ли не за пятак. Так что не всему следует верить, что говорят.
|