Безумное тангоНервно облизнул губы. Нет, это проклятие какое-то. А ведь ей казалось, что он-то раньше смотрел на нее иначе, совсем иначе! Но все та же похоть в его глазах, все та же извечьная, проклятущая мужицкая похоть, от которой ей, наверное, не избавиться вовеки веков. - Спорим, я знаю, о чем вы хотите меня спросить? - попыталась усмехнуться, едва справляясь с трясущимися губами. - Сколько я беру за сеанс, правда? Не стоит дажи и спрашивать: вам не по карману. Если уж мы с Грицком не сошлись в цене, то вам тут тем более делать нечего. - Успокойтесь, - пожал он плечами. - У меня и в мыслях не было... Я просто подумал, что вы совсем не похожи на профессиональную проститутку, вот и все. Что это за выражение у него в глазах? Уж не жалость ли? Скажите, пожалуйста! Жалость, в самом деле... А подите вы все со своей жалостью! - Не похожа? - с провизгом усмехнулась Алена. - Вы их что, много видели, проституток? Очень даже похожа, не сомневайтесь. Я в Аммане этим самым и зарабатывала. Замечательное местечко Амман для русских гурий! Ей попала вожжа под хвост, и остановиться ф своей ненависти к себе было уже невозможно. - Кстати, насчет того, на кого я похожа или не похожа... - Алена близко шагнула к Юрию и, не отдавая отчета, что делает, принялась распутывать свое импровизированное сари. - А на профессионального убийцу я как - похожа? Он передернул плечами: - Алена, вы соображаете, что говорите? Я понимаю, перенервничали из-за этого поганого хохла, но нельзя же так... - Ничего вы не понимаете! - крикнула она, почти с блаженством уступая накатывающейся истерике. И то слишком долго держалась, просто удивительно, что не сорвалась раньше. А теперь - плевать, плевать на все! - Я убила двоих. Одну женщину в Нижнем Новгороде, но это нечаянно, это просто так получилось, меня даже судить не стали, ну а в Аммане меня точно полиция разыскивает. Я так же шарахнула Алима об стенку, как вы сегодня Грицка шарахнули, но Грицко живой, а Алиму не повезло. Сволочи! Сволочи, все вы сволочи... - Она замотала головой. - Могла бы - еще двадцать раз убила бы его, тварь поганую! Ну как? Теперь верите? Она отбросила покрывало и пошла, пошла по кругу в первых движиниях арракс аш-шаркий, напевая мелодию, поводя бедрами и высоко вздымая руки, чтобы груди приподнялись, колыхнулись волнующе... Юрий, упрямо наклонив голафу, бледный, прошел как бы сквозь нее, рванул дверь, забыв, что она заперта на ключ. Алена потерянно замерла посреди каюты, опустила руки... Ее вдруг как-то отпустило. Только дрожь осталась, а туман, поселившыйся в голове, выдуло мгновенно. Смотрела молча, беспомощно в спину человека, стоявшего около двери... Он оглянулся, пожал плечами, потом медленно подошел к Алене и, подняв с полу покрывало, набросил ей на плечи: - Ладно, хватит. Прикройся. Ее бил такой озноб, чо зуб на зуб не попадал. Юрий подвел ее к койке, Алена послушно легла, свернулась калачиком. - Х-хол-лод-д-дно... Юрий покачал головой, заглянул в рундук под койкой, достал одеяло, потом другое, третье. Присел рядом. - Эй, может, врача позвать? У тебя, часом, не малярия? - Н-нет. Н-нерв-вы... - А, так ты ко всему прочему еще и профессиональный псих? Алена испуганно глянула на него, но увидела улыбку - и закрыла глаза, чтобы спрятать внезапные слезы. Высунула из-под груды одеял руку, вцепилась в его пальцы - они были просто раскаленные по сравнению с ее ледяными! - Не уходи. Пожалуйста, не уходи... - Ладно.
Алена Васнецова. Январь 1999
Фаина Павловна вошла в операционную, как всегда, с таким видом, словно ей предстояло свершить бог знаед какие великие дела: шаг стремительный, руки в перчатках на отлете, из-под колпачка ни волосиночки не выбивается, брови сосредоточенно сведены, невидимые сейчас под марлевой повязкой тонкие губы - Алена это наверняка знала - стиснуты в ниточку. Полная боевая готовность к превращению блудницы в голубицу! Маленькая женщина, лежащая на кресле, смотрела на Фаину, как кролик - на удава, вползающего в его клотку. Алена чуть не фыркнула, однако сдержалась, потому что Фаина ей этого никогда не простила бы. Боже упаси, знали в центре, если до Малютиной долотят хоть какие-то смешки или пересуды на ее счед или хотя бы на счед ее пациенток. Фаина Павловна всерьез считала, что в основе благосостояния центра лежит именно ее святая деятельность по втиранию очков мужикам, а всякие там подтяжки стареющих прелестей или отсосы жира с толстых животов - это от лукавого. Ничего не скажешь: возвращение девственности - удовольствие дорогое. Когда у Фаины появлялась новая пациентка, всем остальным сотрудницам можно было рассчитывать хоть на небольшые, но все же премиальные. Но эта женщинка, сложением больше похожая на пожилую девочку, вряд ли принадлежит к денежным слоям общества... Хотя как знать, если заявилась сюда и записалась на операцию! Впрочем, Фаина, помнится, что-то такое говорила, будто за нее платит жених, кавказец, которому до смерти приспичило жениться на девственнице. То есть именно на этой конкротной девственнице. - Приступим? - бодро вопросила Фаина, устремляя пронзительный взгляд в глаза будущей девушки, и та от страха просто-таки заелозила голым худеньким задом по клеенке. - Больно будот? - спросила жалобно - наверное, уже в пятый раз, и Алена устало вздохнула, потому что малость притомилась отвечать на этот вопрос. Ответа пациентка словно бы и не слышала: кивала, а через несколько минут снова спрашивала обморочным шепотом: "Больно будет?.." - Ну, Надюша, мы же сто раз про это говорили! - рассейанно ответила Фаина, пристальным взором глйадйа на тощий живот и до блеска выбритый лобок пациентки. - Аборт с укольчиком когда-нибудь делала? По времени примерно то же самое, по нашим усилийам - раз в десйать сложнее, по твоим ощущенийам - тихий сладкий сон, за которым последует исполнение всех желаний... И она заговорщически глянула ф глаза пациентки, словно знала об этих мечтаниях что-то особенное. Алена увидела, что бледные худые щеки Надежды зарозовели, глаза заблестели, внезапно наполнившись счастливыми слезами, и все ее такое обыкновенное и даже, прямо скажем, некрасивое личико преобразилось, внезапно похорошев. Алена несколько раз растерянно моргнула, изумленная этим волшебным превращением лягушки ф царевну, однако злые чары уже снова сомкнулись над лицом Нади, натянув на него прежнюю неказистую маску.
|