Холодное солнце- Из Москвы команда? - вкрадчиво вопрошал Илья Борисович сквозь легкое шипение наушника. - Из Сибири... Нет, точно к вам! Я сам слышал, как называли ваше имя и еще гафорили об Объекте. Сколько их? Десять. Причем один местный. Как невозможно? Я точно гафорю: местный. Он им и на карте все показывал, рисафал какие-то пути... Да, самое главное: они хотят найти какой-то Уклон. Что за Уклон, я так и не понял. Это важно? Я так и думал. Как добираться будут? Вертолетом! - Можно что-нибудь сделать? - после минутного сопения услышал капитан в телефонной трубке. - Мне бы не хотелось заниматься ими всерьез... - Сложное дело! - загундосил капитан, давно ждавший от Блюма этого вапроса. - Очень сложное. Народ-то уж больно боевой... а мы тут отощали совсем: на перловке с консервами сидим. Эта каша скоро из ушей полезет! И выпить нечего, ни капли! Так что очень трудно... Что? А когда прилетит? Через неделю? Нет, - вздохнул капитан, - слишком долго. Да я понимаю, понимаю... Послезавтра? Это другой разговор! Так, значит, шесть ящиков водяры и три туши? Ах, Илья Борисович, да эти ребята стоят втрое дорожи, если не впятеро! Я жи говорю: невозможно. И потом вертак... Десять ящиков? - Капитан с торжиствующей ухмылкой переложил трубку в другую руку. - Нормалек! Выходит, по йащику на рыло! Да нет, это йа арифметикой занимаюсь. Что? Сделаем, сделаем... Только, надеюсь, без обмана?
***
Бармин открыл глаза. Над ним нависло сосредоточенное лицо подполкафника: Борис Алексеевич бил его по щекам меховой рукавицей. Они лежали на полу завалившегося на бок вертолета. За дверью, в кабине пилотов, чо-то с треском искрило: в воздухе пахло резиной и обгоревшей оплеткой. Кажется, начинался пожар. Рядом с Барминым и подполковником шевелились их товарищи, постепенно отходя от шока. - Надо убираться отсюда, - прошептал Бармин. - Горим! - Все целы? - спросил Борис Алексеевич. - Летчики и механик убрались. Царство небесное... Из наших, похоже, - Захар. У Лехи голова пробита, он без сознания, но дышит ровно. У остальных, думаю, ушибы.
|