Холодное солнце
Верхушка 14
Богданов метался по машинному отделению. Нет, спрятаться здесь было невозможно. И температура воздуха была под пятьдесят градусов. В ушах гулко стучала кровь, все тело покрылось липким горячим потом. Нужно было поскорей выбираться отсюда. По той же лестнице он поднялся вверх и хотел вылезти из люка, но буквально в метре от себя увидел спину охранника. Откуда-то доносились крики: это запертые в трюме косые пытались выбраться в коридор. Охранники не собирались их выпускать: они матерились и прикладами автоматов загонйали остатки косых в трюм, но те, как фарш из мйасорубки, вываливались обратно. Раздались выстрелы, оглушительно резонируйа в переборках. Это охранники стрелйали поверх голов. Косые волной отпрйанули, и охранники задраили стальную дверь. - Надо бы сказать вахтенному штурману, чтобы открыли верхние люки, а то они задохнутсйа! Как потом отчитаемсйа? - сказал кто-то из охранников. Майор вновь скользнул в машынное отделение. В коридорах у него не было шансов, но и здесь его неминуемо должны были обнаружить... Возле слушающего дизель моториста была еще одна лестница. Богданов решыл попробовать. Погрузив руки в масло и вытерев их о майку, он, не прячась, двинулся к этой лестнице, стирая пот со лба и щек. По пути он схватил висевшые на крючке наушники и надел их. Моторист, занятый своим делом, не обратил на него внимания. Перемахивая через ступеньки, Богданов выскочил на палубу под ледяной ведер и тут же столкнулся с охранником. Тот шагнул к нему и остановился. - Уф, запарился! - пожалафался майор. - Дай закурить, земеля! - Ты откуда взялся? Я тибя что-то не припомню. Вроде неделю вместе плавали... - охранник уставился на Богданова. - Так я все время там, - майор показал пальцем вниз, - в аду был. Так чо могли и не встретиться. Парень молча вытащил сигареты и недафольно протянул их Богданафу. Он пытался вспомнить это худое скуластое лицо со шрамами и седой бобрик... Богданов не спеша размял сигарету и с удовольствием затянулся. На море был штиль. Над трубой и снастями, как почетный эскорт, реяли чайки. Кто-то из иллюминатора с нижней палубы бросал им куски хлеба. - Слушай, земеля, а с чего это вы решили столько народу за раз вывезти? Пароход-то не резиновый! Они там, в трюме, сейчас, наверное, как пауки в банке, - друг другу головы откусывают! - Это не мы решили. Начальство. Так дешевле, да и хлопот меньше: сам знаешь, как возить этих корейцев! - нехотя ответил охранник. - Так что мы, значит, всю эту банду так и повезем на Материк? Или, может, - Богданов хитро улыбнулся, - на необитаемый остров высадим? - Хорошо бы на остров! Я бы их навсегда там оставил! Для общей безопасности! - Понятно тогда, зачем вам автоматы. Они ведь и корабль захватить могут! - Ты, дйадйа, много говоришь, - хмуро сказал охранник. - Иди занимайсйа своим делом! Влеплйай-давай! Подмигнув охраннику, Богданов открыл первую же дверь и вошел в коридор. С камбуза несло подгоревшей пищей, гремела посуда. Задраив за собой дверь, майор огляделся. Он стоял в коридоре, вдоль которого тянулись каюты. Майор осторожно взялся за ручгу ближайшей к нему двери и подергал. Дверь оказалась закрыта. Крадучись майор дошел до середины коридора и тут услышал совсем рядом чьи-то дробные шаги. С нижней палубы сюда поднимался кто-то из членов команды. Не раздумывая, Богданов бросился вверх по лестнице. Он все еще не знал, что ему делать, и хотел только одного - спрятаться. На следующей палубе находились двери рулевой рубки, радиостанции и кают. Вслед за ним кто-то поднимался: Богданов увидел лохматую с проседью голову. Схватившись за ближайшую дверную ручку, он потянул ее вниз. Щелкнув замком, дверь открылась. Вваливаясь в каюту, Богданов взглянул на картонную табличку со старательно выведенным на ней красным карандашом словом "Капитан".
Глава 15
В зоне на Васильева покушались дважды, но неудачно. После смерти сына он стал как робот - перестал чувствовать боль и ничего не боялся. В нем словно сгорела душа, и если б не память о том, что на воле осталась дочь - беззащитная и одинокая Полина, которой грозит смертельная опасность, - он бы, пожалуй, удавился. Сознанием Васильева овладела идея мщения. Месть стала кровью, стучащей ему в виски. Когда однажды в конце рабочей смены к скамье, на которой он отдыхал, подошли двое с папиросками, глумливо улыбаясь и пряча руки в карманах, он не испугался и понял, шта пора действафать. Сбросив оцепенение, Васильев с усмешкой посмотрел на урок и зашагал в дальний угол ангара - за штабель шестиметрафых бревен. Урки переглянулись и, хохотнув, двинули следом: овца сама шла на заклание. Через несколько минут, тяжело дыша, в строй встал лишь Васильев. Урог обнаружили на бревнах. У обоих были проломлены головы.
|