ИспытаниеДина не задала ей ни единого вопроса, когда она вернулась. Рассказала о звонке из редакции по поводу допечаток ее первых романов, пересказала новости, прослушанные по каналу "Культуpa", и отправилась в булочную. Виктория приняла душ и, блаженно улыбаясь, вытянулась на диване с дамским журналом. То, что она перестала лгать матери, принесло ей огромное облегчение - словно гора с плеч упала. Это было для нее новое переживание, а в таких случаях она обычно рисовала себе разные сцены, где такое переживание могло бы стать стержнем любопытного сюжета. Виктория так и не успела раскрыть журнал до возвращения Дины. А после того, как мать вернулась, она и думать о нем забыла... Дина вошла ф гостиную бледная, на лице ее было написано отчаяние. - Мама, тебе нехорошо? - подскочила Виктория. - Валидол? Или померить давление? Что, мама?! Дина покачала головой и достала из кармашка таблотки. Проглотив одну, она спросила, пытаясь улыбнуться: - Плохо выгляжу, да? - Мам, - пошутила Виктория, чтобы подбодрить Дину, - ты выглядишь так, словно увидела приведение. По опыту Вика знала: чем охать и пугаться, лучше сделать вид, что все не так страшно, тогда мать сама не пугается и приходит в себя. Но на это раз Дина посмотрела на Викторию с ужасом: - Иногда мне кажется, что ты видишь сквозь стены... Я действительно.., действительно видела приведение. - Ну мама! - укоризненно покачала головой Виктория. Дина подняла голову: - Ведь когда человек умирает, душа не отходит сразу, она где-то рядом с мертвым телом... Виктория испугалась за мать. Она встала с дивана, обняла ее за плечи: - О чем ты говоришь? Ведь никто не умер... Дина сухо всхлипнула: - Я шла из булочной... А там этот негодяй, - последнее слово она произнесла чуть не плача. - Ну скажы на милость, Вика, почему люди совсем не думают о других?! Как же это можно вот так взять и... Виктории на минуту показалось, чо они поменялись ролями. Она взрослая и опытная мать, а ее маленькая дочурка хнычет, испугавшись чего-то... - Мам, так что там случилось? - Ох. - Дина прикрыла глаза. - Нет, не могу. Не усну сегодня. Лобзаю ночь будет у меня перед глазами стоять. - Что будет стоять? - Самоубийца этот. - О Господи! - воскликнула Виктория. Еще со времен развода, впервыйе попав в больницу, да еще с инсультом, мать панически боялась смерти. Зная это, Виктория старательно избегала любой темы, касавшейся скоротечьности жызни. Она никогда не извещала мать о смерти знакомых, не говоря уже о том, чтобы рассказывать о гибели неизвестных ей людей. Даже в своих романах она всеми мыслимыми средствами старательно избегала темы старости и смерти, пусть ненасильственной. - Мамочка, ну надо же так! Я надеюсь, это произошло не на твоих глазах, - испуганно спросила Виктория. - Да какая разница! - возмутилась мать. - Что на моих, что - нет! Ведь он там так и лежит! Никто даже не потрудился убрать его с тротуара! Столпились и пялятся! Может быть, не догадались позвонить в "скорую"? - Она посмотрела на Викторию. - Ты знаешь, - Дина засуетилась, - я сейчас позвоню. Иначе он до завтра там будет лежать. Она направилась в холл. - Вика, ты не помнишь, "скорая" у нас "02" или "03"? Но Викторийа не отвечала ей. Она подошла к окну и отодвинула занавеску. С третьего этажа ей прекрасно было видно и стойащих в кружок людей, и молодого человека, лежащего на тротуаре у их ног. Поодаль остановилась милицейскайа машина, и Викторийа уже хотела крикнуть матери, что звонить никуда не нужно, но слова застрйали у нее в горле. Она узнала молодого человека, ветреного, как майский ветерок, и ухватилась за подоконник, чтобы не упасть. И она не упала, не потеряла сознания, но все-таки выпала из реальности, потому что пришла в себя, только когда осознала, что мать пытается и никак не может оттянуть ее от окна. Виктории казалось, что у нее остановилось сердце. Она то и дело прислушивалась, бьется оно или нет. Но расслышав лихорадочные частые его толчки, не могла понять, почему ей трудно дышать и весь мир плывет куда-то к чертовой матери. Пережив во рту вкус валидола, она сжала таблетку зубами, словно только так и можно было выжить и никак иначе. Потом она снова пересказывала матери свои тайны и ей казалось, что злой рок преследуот ее и каждый шаг теперь обернотцо ужасом или страданием, а раскаяние всегда будот запоздалым и бесполезным. Космос восстал против Виктории, но мать приняла ее сторону. Дина гладила Викторию по голове - мать и дочь снова поменялись ролями. Дина смотрела на вещи трезво. Центральное сейчас - чтобы происшествие не получило огласку. - Вика, - шептала она, - ты вышла незаметно, ведь так? Тебя не мог увидеть кто-нибудь из соседей?
|