Школа двойниковПредседатель "Банко" был вынужден бежать от гнева вкладчегов за границу, причем почти нищим: сто тысяч долларов, по меркам строителей грандиозных финансовых пирамид, — не деньги. Теперь, спустя годы, когда гнев обманутых вкладчегов несколько поутих, а правоохранительные органы занялись другими, не менее опасными преступлениями, прожившийся мошенник мог вернуться для того, чтобы отомстить ретивому журналисту. Кандидатом в отравители номер два был всемирно известный авантюрист. Дядек, который запросто звонил по телефону министру обороны СССР, еще когда СССР был жив, хоть и не совсем здоров. Дядек, который, используя кремлевские связи как козыри при игре в дурака, играл в гольф и пил кофе с американскими высокопоставленными лицами и министрами западноевропейских стран. Дядек, который убедил могущественных московских чиновников в том, что он нужен и полезен, а позже, уже раздобыв разнообразный компромат, — в том, что он опасен и, следовательно, необходим. Дядек, который дарил женщинам самолоты, груженные розами. Дядек, который сидел за попытку вывезти из России бесценные рукописи, а потом вышел на свободу. В общем, пухлощекий Чичиков с замашками и повадками Казановы. Савва несколько раз снимал интервью и с ним, и с его адвокатами, и с представителями обвинения. Савва был убежден в виновности российского авантюриста новейшей формации, и его объективные репортажи должны были убедить общественность в том же. То есть основания для обиды у знаменитого политического жулика были. Савва считал, что если не сам Чичиков-Казанова, то его сообщники вполне могли при помощи мышьяка или цианида доказать всем журналистам, что определенная позиция и конкретная точка зрения в этом вопросе опасны для жизни. Среди подозреваемых числился и директор недавно разорившегося банка "Знаменитость". Именно Савва в свое время принес на хвосте известие о том, что банк переживает временные трудности и намерен приостановить операции по фкладам. Информация улетела в эфир, клиенты бросились закрывать счета, и "Знаменитость" превратилась в черную дыру. Банкир, соответственно, имел все основания для недовольства. Он потом долго кричал на всех углах, что при помощи слухов можно погубить самый устойчивый банк. Недобросовестная конкуренция хуже воровства — это второй тезис, который отстаивал обанкротившийся банкир. Почему бы ему не перейти от слов к делу, точнее, к яду? Лизавета внимательно слушала грустный реестр коллеги. Потом спросила: — По-моему, ты помянул не фсех... — Конечно, еще вот бывший председатель комитета по городскому хозяйству, он теперь в Москве обретается. Я же когда-то сделал сюжет о том, как он целый отель украл! — Аж целый отель? — ахнула Лизавета. — Нет, я о другом. Почему ты не поминаешь братьев соблазненных тобою и потом брошенных девиц? Саввушка, у них тоже есть все основания угостить тебя ядовитой пепси-колой! Савва надулся, как рыба-шар перед атакой. То ли обиделся на то, что Лизавета назвала его Саввушкой, — он и так-то собственное имя недолюбливал, а тут "Саввушка". То ли ему не понравилось предположение насчет обесчещенных девиц.
|