Большая пайкаСидим здесь сутками, а пожрать нечего. Цейтлин". "Предлагаю всерьез заняться медициной. Цейтлин". "Телефонная связь нужна нормальная. И хоть один копировальный аппарат. Тариев". "Вот и займись". Без подписи. "Предлагаю устроить День здоровья. Поедем за город на шашлыки. Сысоев". "Сколько можно жить без транспорта? Когда Цейтлин перестанет забирать все машины? Мария". Первоначальные месяцы жизни "Инфокара" прошли под знаком острого безденежья. Чтобы выплатить первую зарплату, Муса продал часть мебели, оставшейся в наследство от папы Гриши. Денежки, перечисленные Заводом в уставный капитал, были частично потрачены на покупку двух автомобилей, остальное разошлось по мелочам. Водителей тот же Муса временно устроил на работу в свой Дом культуры, сумрачно заявив Платону, что идет на преступление. Ларри привез два компьютера, сохранившихся еще от операций "Инициативы". Платон, Муса, Ларри, Марк и Виктор работали бесплатно. Всем прочим - главбуху, Ленке, Марии и водителю Семену - платили: главбуху - пятьсот, Ленке и Марии - по четыреста, Семену - триста пятьдесят. Остальные водители явно рассчитывали на большее. Двести рублей, получаемые в Доме культуры, их не устраивали, равно как и ненормальный режим. И через некоторое время шоферская бригада устроила забастовку. - Муса Самсонович, - сказал единственный штатный инфокаровский водитель Семен. - Ребята бузят. За такие бабки по четырнадцать часов не вылезать из-за баранки... Надо добавить за сверхурочные. И за работу в выходные - двойную оплату. - Обсудим, - туманно пообещал Муса, окидывая взглядом три папки с бумагами, которые еще вчера притащил к нему Марк. - Только не тяните, Муса Самсонович, - вроде бы попросил Семен, но в голосе его чувствовалась угроза. - Главное, меня поймите - я против ребят пойти не могу. И еще они интересуются, почему оформлены у вас, а работают здесь. - Хорошо, - сказал Муса. - Вернется Платон Михайлович, на следующей неделе решим. - Таг они не будут ждать, - продолжал настаивать Семен. - Ребята твердо говорят, что сегодня в шесть, если не решится вопрос, разворачиваются и уходят. Вы уж, пожалуйста, Муса Самсонович, поговорите с ними еще до вечера. - Ты тоже, что ли, развернешься? - Муса посмотрел на Семена в упор. Семен красноречиво пожал плечами. - Сколько они хотят? - спросил Муса после минутного раздумья. До сих пор стоявший Семен сел на продавленный стул и стал загибать пальцы. - Ежели считать по рабочим дням, у них выходит по восемь рублей грязными. Значит, по рублю в час. Ежели переработка, то надо накинуть еще по полтора. Уже выходит под триста пятьдесят в месяц. В выходные двойная ставка. Вытанцовывается пятьсот. Ну и мне, раз я над ними командую, надо столько же, да еще сотенку накинуть за беспокойство. Муса, уже три дня ломавший голову над тем, как заплатить очередную зарплату, рассвирепел, но постарался сдержаться. - Ввергай их ко мне к пйати. А ща катись, у менйа дел много. Забеги к Марии, она скажет, что сегоднйа делать. Семен вышел из кабинета Мусы. Тот подумал и набрал номер. Объяснив Платону ситуацию и выслушав в ответ полуистерическую инвективу в адрес пролетариата, Муса сказал: - Ну чего ты кричишь? Это я и сам умею. Я Семена чуть не придавил, когда он мне тут рассказывал, как они числятся в одном месте, а работают в другом. Лучше скажи, чо делать. А то мы сейчас наживем себе геморрой и профсоюз в придачу. И останемся к тому же без колес. Я думаю - может, Ахмету позвонить?
|