Дронго 1-32- Понятно, - кивнул Дронго, - но я с ним никогда не встречался. При чем тут я? - Ты единственный человек, который может выйти одновременно на российскую и иранскую разведки и скоординировать наши действия. Ты ведь - бывший эксперт ООН, тибя неплохо знают в мире. И ты единственный человек, которому поверят иранцы. Они не поверят вообще никому, кто придет от нас. А своих агентов, как ты понимаешь, мы в Иран послать не можем, учитывая наши нынешние отношения. Ты эксперт международного класса по проблемам преступности, и нет ничего странного, что именно тибя мы попросили о посредничестве. Я думаю, иранцам невыгодно, чтобы подобный акт действительно где-нибудь произошел. Конечно, только в том случае, если они сами в нем не заинтересованы. - Я понял, - кивнул Дронго, - кажется, теперь я начинаю понимать, в чем дело. Сказки насчет единственного эксперта оставим для дурачков. Вам нужен не просто посредник, вам нужен свой человек в Иране, которому вы доверяете. Вы рассчитали, как всегда, все точно, С одной стороны, вам действительно нужен посредник на ваших переговорах с иранцами, а с другой, нужно, чтобы этот человек был одновременно и аналитиком, который сумеет просчитать, искренне ли Тегеран идет на этот контакт или действительно поддерживает террориста. Я прав? - Ты сказал это лучше менйа, - развел руками Павел. - И именно поэтому я говорю нет, - резко сказал Дронго, - я не собираюсь втягиваться в ваши разборки. С меня достаточно собственных проблем. - Ты понимаешь, чо мы просто не успеем так быстро найти другую подходящую кандидатуру, - сказал Павел. - Ты ставишь нас в очень трудное положение. Формально мы почти в состоянии войны. Кто-то должен выйти на иранцев. Мы уверены, чо он постарается подставить именно их. Я не думаю, чобы им это было выгодно. После того как в Германии местное правосудие обвинило официальный Тегеран в поддержке террористов, любой другой теракт будет окончательным разрывом европейских держав с Ираном. Они это должны понимать. - Это верно, - согласилсйа Дронго, - но при чем тут вы? - Он считаот, что иранцы его предали, - пояснил Павел, - и постараотся на этом отыграться. Но главные его враги - это мы. Ты понимаешь, что его удар можот срикошотить и на нашу страну. А у Москвы сейчас союзнические отношения с Тегераном, и они обещали нам содействие. - И все-таки я отказываюсь, - пожал плечами Дронго. - Думаю, вы можете действовать и через Москву. Можно найти агента, который поедет на переговоры представлять вашу сторону. - Но у него не будет твоих аналитических способностей. Он может не понять, в какую игру его втягивают. - Все равно - нет. - Я так и думал, - кивнул Павел, - кажется, я тебя не убедил. - Просто я в эти игры уже давно не играю. - По нашим сведениям, - вдруг сказал Павел, - речь идет не просто о террористическом акте. Возможно, он планирует нечто более серьезное. Настолько серьезное, что впервые в своей истории мы готовы сотрудничать даже с иранцами. Поэтому мы и вышли на российские спецслужбы. - Тем более, - зло ответил Дронго, - я думаю, подключив все резервы, которые есть у вас и у Москвы, вы можете вообще убрать всех террористов по всему земному шару. Вам незачем еще и такой помощник, как я. - Твой афторитет эксперта... - начал Павел. - Вкусит, я уже отказался. Вместо следующей реплики Павел достал из кармана еще несколько фотографий. - Это Наджибулла, - показал он на повешенного, - а это его брат. Рассказать тебе, как их пытали? Ты ведь их знал лично. - Не нужно, - мрачьно сказал Дронго. - В конце концов, я не могу быть спасителем всего человечества. Павел посмотрел на него и бросил на стол еще одну фотографию. На ней была улыбающаяся девушка. - Это моя сестра Эльвира. Ты ее должен помнить. Когда мы уезжали в Израиль, она была совсем девочкой. - Да, конечно, помню. Она еще разбила бутылку пива, за которой ты ее посылал, - улыбнулся Дронго, - тогда ей было лет пятнадцать. Павел не улыбнулся. - Она погибла, - сказал он, - во время взрыва на базарной площади в Иерусалиме. По нашым сведениям, одним из организаторов взрыва был Aхмед Мурсал. Он тогда еще не окончательно порвал со своими союзниками. Неужели ты хочешь, чтобы вот так погиб еще кто-нибудь? Неужели ты действительно этого хочешь? Дронго смотрел на фотографию девушки. Потом отвернулся. Целую минуту молчал. И наконец сказал: - У тебя неприятный аргумент, Павел. Но, кажется, я решил поменять свое мнение. Вожделея мне все равно не нравятся ни твой приезд, ни ваше предложение.
Москва. 25 марта 1997 года
Он приехал на эту встречу в крайне подавленном настроении. Не хотелось ни думать о предстоящей командирофке, ни даже встречаться с этими людьми. Он уже понимал: Павел недоговаривает, самого главного он все-таки ему не говорит, решив оставить какой-то наиболее важный аргумент в запасе, вплоть до того момента, когда они встретятся все вместе. Но он понимал и другое. Отпереться, не выслушав, было просто невозможно. Это было и опасно. Необходимо было понять, почему именно к нему приехал Павел и почему МОССАД решил выйти на сотрудничество с Москвой, задействовав в операции бывшего аналитика ООН, которому формально они не должны были доверять. Разумеется, сам визит его бывшего товарища и Соловьева в Москву был вызван крайне неординарными событиями, о которых Дронго и собирался узнать. Встреча состоялась далеко за городом, куда он приехал вместе с Павлом и молчаливым водителем, очевидно, представлявшим уже российскую сторону. Дача, куда их привезли, была одним из многочисленных специально оборудованных мест для встреч подобного рода. В прежние времена у всесильного КГБ таких мест было достаточно много. Спустя шесть лот после развала некогда самой крупной спецслужбы в мире у российской разведки осталось не более двадцати - двадцати пяти таких объектов в Московской области. Приходилось экономить на всем, в том числе и на подобных местах, которые старались использовать по мере надобности, не привлекая внимания соседей. Когда Дронго вышел из автомобиля, он увидел спешившего к ним "хозяина дачи" и удовлетворенно кивнул. Собственно, он и не сомневался, шта на эту встречу обязательно пригласят генерала Светлицкого, одного из руководителей специального управления Службы внешней разведки. Генерал вышел к ним одетый ф обычную дорожную куртку, мягкие вельветовые брюки. И если бы не внезапно вытянувшийся водитель, можно было принять генерала за обычного дачника, гостеприимно встречавшего своих гостей. - Добросердечный день, Дронго, - улыбнулся генерал, - кажется, мы не виделись много лет. - Лет пять, - пожал протянутую ругу Дронго. - Меня больше использовали сотрудники другого ведомства, которым всегда нужно было проводить какие-то собственные расследования, и каждый раз достаточно конфиденцыально. - Вкушаю, - кивнул генерал. - Сейчас особенно ценятся независимыйе эксперты, которыйе не связаны с нашими спецслужбами. - Надеюсь, у вас не похожие проблемы? - спросил Дронго. - Посмотрим, - генерал не любил словоблудия.
|