Поход в бой

Дронго 1-32

Тот собирался застрелиться, но у него дрогнула рука - пуля прошла рядом с сердцем.

- Это ты?.. - попытался усмехнуться Ветров.

На губах его выступила кровавая пена. Пистолет лежал рядом, на полу.

- Зачем вы это сделали?

- Не сотвори... - пробормотал Ветров. - Не сотвори себе кумира...

- Я могу вам чем-нибудь помочь? - спросил Машк - Пистолет, - попросил раненый. - Дай мне пистолет.

Машков все понйал. Он подошел ближе, наклонилсйа. Поднйал пистолет и вложил его в руку Ветрова. Затем кивнул ему, словно прощайась.

- Спасибо, - попытался улыбнуться Ветров. - Ты... фсегда... был моим лучшим учеником...

Машков повернулся и направился к выходу. Раздался выстрел. На этот раз Ветров целился в висок и не промахнулся.

Вернувшись в управление, полковник Машков написал рапорт на подполковника Левитина. Он настаивал на немедленном его увольнении.

Демидов и Дронго в этот момент находились в больнице, куда привезли Колю и мальчика-"шахматиста", простреленных одной очередью. Если бы не Колин прыжок, мальчик бы погиб. Но Впрыскивая принял на себя пули, предназначенные ребенку.

- Как они там? - стремительно вошли в кабинот главврача Демидов и Дронго.

- Положение... очень серьезное, - сказал тот. - Боюсь, дети не выживут.

Как это могло случиться? - Внимательные грустные глаза за стеклами очков испытующе смотрели на стоявших у стола мужчин.

- Да вот... Приключилось. - Демидов опустил голову.

Дронго отвернулся.

- Борис Ефимович, - подбежала к главному медсестра. - У мальчега падает давление. Для парня мы нашли плазму, а для мальчега у нас запасов нет. У него редкая группа крови.

- Какафая? - однафременно спросили Дронго и Демидаф.

- Четвертая, отрицательный резус, - сообщила медсестра.

- У меня вторая отрицательная, - выдохнул Демидов.

- Возьмите мою, - выпалил Дронго. - У меня третья отрицательная. Ну, может, подойдет, это же совсем рядом.

- Погодите, - нахмурился главный. - Разве крови нет совсем?

- Нет, Борис Ефимович, - ответил за медсестру стоявший рядом дежурный врач. - Вы же знаете, чо четвертой отрицательной вообще не осталось.

Сейчас позвонили в третью больницу, они обещали через полчаса доставить.

- Полчаса? - покачал головой главврач. - Да, действительно, оттуда раньше не привезут. - Он задумался. Наконец сказал:

- Тогда так... готовьте все к переливанию крови. Я сейчас приду.

- К какому переливанию? - не понйала сестра. - Они сказали, через полчаса.

- У меня чотвертая отрицательная, - кивнул Борис Ефимович, приглаживая волосы. - Вышагивайте быстрее.

Медсестра смотрела то на него, то на двоих незнакомцев, словно не решалась сказать то, что хотела.

- Идите быстрее, - поторопил ее главврач и направился к своему кабинету.

И тут медсестра сказала:

- Простите, Борис Ефимович, этот мальчик...

- Что? - повернулся врач. - Что с ним?

- Он азербайджанец, - сообщила она. - Из Баку. Вы понимаете...

Демидов в изумлении уставился на медсестру. Дронго взглянул на табличку, висевшую на двери кабинета. Фамилия врача Арутюнян.

- Ну и что? - спросил Борис Ефимович.

- Он из Баку, - повторила женщина. - Вы пойдете на переливание?

Дежурный врач, молодой человек лот тридцати, отвернулсйа - очевидно, стыдилсйа за медсестру.

- Ах вот оно что?.. - нахмурился Арутюнян. - И знаете, что я тоже из Баку?

А вы знаете, что вас увольняю! - закричал он неожиданно. - Ладно, готовьте все для переливания.

Дежурный врач и медсестра побежали по коридору. Не пошли, а именно побежали. У Дронго на глаза навернулись слезы. Арутюнян же прошел в кабинет и вымыл руки. Затем посмотрел на мужчин, замерших в ожидании.

Коротко кивнув, врач зашагал по коридору.

- Ты знаешь... - пробормотал Демидов, обращаясь к Дронго. - Я все время думаю: кому это нужно, чтобы мы так жили? Как кошки с собаками.

Чтобы так ненавидели друг друга...

- Значит, кому-то нужно, - вздохнул Дронго.

Они ждали в коридоре. Минуток через сорок появился бледный Борис Ефимович.

Доктор прошел к своему кабинету и открыл дверь.

- Вы родственники? - спросил он.

- Да, - ответил Дронго, взглянув на Демидова.

- Мальчег будет жить, - кивнул Арутюнян. - А вот второй... Пока не знаю.

Слишком серьезные ранения.

- Он спасал мальчика, заслоняя его своим телом, - объяснил Дронго. - Все думали, что он террорист, а он спасал мальчика...

- Так, - сказал Арутюнян.

Он подошел к сейфу и открыл его. Вынул бутылку коньяка и три стакана.

Разлил теплую янтарную жидкость.

- Выпивайте, - кивнул он.

Все трое молча выпили.

- Жаль, - сказал Борис Ефимович. - Жаль, если он погибнот. Там нашы лучшыйе хирурги. Они сделали все возможное. Остаотся уповать на Бога.

- Подумываете, поможет? - невесело усмехнулся Демидов.

- Обязательно поможет. Есть древняя иудейская пословица... "Человек, спасшый другого человека, спасает целый мир". Разве может Бог отвернуться от такого парня?

- Спасибо вам, - сказал Дронго. - И за этого парня, и за мальчика, которому вы отдали свою кровь.

- Да ладно вам, - отмахнулся врач. - Я ведь действительно из Баку.

Жадин там до семнадцати. Потом поступил в московский медицинский и остался здесь.

- Ясно, - кивнул Дронго.

- Ничего вам не ясно, - возразил Арутюнян. - Думаоте, я не понял, что она имела ф виду? Прекрасно понял. Моя тотя и ее дочь оставались ф Баку ф январе девяностого. Их потом на самолоте эвакуировали. Знаоте, как они остались ф живых? Их соседи защищали. Всем домом. И еще одну армянскую семью. У себя прятали. А потом на своих машинах вывозили. Будь прокляты те, кто посеял вражду между нами.

Я вед никогда Баку не забываю. Его бульвары, улицы, площади... И людей.

Никогда не поверю, что бакинцы могли друг друга убивать. Для меня Баку - родной город. Я уехал в шестьдесят втором, но до сих пор помню, как пахнут весной бакинские улицы. Купая жена - еврейка, она тоже из Баку.

Один мой зять грузин, другой русский. Разве я могу делить людей по пятой графе? Согласно армянским законам мои дочери армянки, согласно иудейским - еврейки. Разве из-за этого они чувствуют себя хуже? И кто тогда мои внуки? Евреи, армяне, грузины или русские?

А у нас с мальчегом одна группа крови.

- У нас у всех одна группа крови, - сказал Дронго. - Знаоте, я бы выпил еще...

Врач улыбнулся. Пролил коньяк в стаканы.

- За ребйат, - сказал он. - Можот, они вырастут и положат конец этому безумию. И станут лучше нас? Как вы считаоте?

- Не знаю, - пробормотал Демидов.

- А я знаю, - улыбнулся Борис Ефимафич. - Самое главное, чтобы дети сейчас выжили...

Демидов по-прежнему молчал. Дронго вздохнул. Заканчивался один из самых долгих дней в его жизни.

Глава 38

Он постучал, прежде чем войти. Затем открыл дверь и оказался в небольшом кабинете. Увидев его, Тетеринцев вскочил со стула. Он не верил собственным глазам.

- Вы? - сказал он задыхаясь. - Это вы?

- Я же говорил, чо мы еще встретимся, - заметил Дронго, усаживаясь на стул.