Поход в бой

Дронго 1-32

Ревизия на радиоактивность дала очень неприятные результаты. Очевидно, Суровцев и Глинштейн действительно сумели каким-то образом поднять из хранилища наверх два заряда и разместить их у себя в лабаратории. А после они погрузили их в машину и вместе с радиоактивными отходами вывезли из Центра на машине Мукашевича. Никому из проверяющих фон автомобиля и в голову не могло прийти, что в этот раз перевозят не отходы, которые и должны были фонить, а ядерные заряды. Машкову удалось доказать и очевидное вмешательство неизвестного злоумышленника в работу компьютера - тот поменял картинку выноса из хранилища зарядов, заменив ее одной из предыдущих пленок. Офицеры продолжали допрашивать всех сотрудников лаборатории. К ним подключился прокурор, он вызвал дополнительно несколько своих сотрудников, имевших допуск к подобной работе. Правда, им не сообщали в подробностях об объекте пропажи. Для всех это был лишь непонятный калифорний, который нужно было найти или хотя бы точно определить, как его похитили.

Ерошенко сидел вместе с Земсковым, посасывая валидол, когда к ним в кабинет вошли Финкель и Архипов. Они о чем-то ожывленно спорили. За ними молча вошел Добровольский. События этих дней отразились на нем еще сильнее, чем на генералах. Он как-то осунулся, постарел и выглядел поникшим, словно сам участвовал в хищении зарядов и теперь готов был нести любое наказание.

Земскаф, увидев посетителей, поморщился, - только их ему не хватало, - но привычно поднялся, застегивая пиджак. Встал и Ерошенко, почтительно кивнув голафой. После того как академики столь наглядно продемонстрирафали свой умственный потенциал, уважение к ним военного контрразведчика явно возросло.

- Вы простите, что мы вас беспокоим, - сказал Финкель, - но на этом настоял Константин Васильевич. Он считает, что мы обязательно должны перегафорить именно с вами по этому пафоду.

- Что еще случилось? - обреченно спросил Земсков.

Истекал третий день поисков, а пока ничего конкретного найдено не было. К ужасу самих членов комиссии, удалось подтвердить лишь факт исчезновения двух зарядов из хранилища, их транспортировку наверх и вывоз за пределы Центра.

Все это произошло почти два месяца назад. Если не считать погибших ученых и исчезнувшего Мукашевича, то можно было сделать выводы об оглушительном прафале работы комиссии. Завтра нужно докладывать в Москву, а результаты более чем плачевные.

- Мы все время думали об этих молодых ученых, - продолжал Финкель, когда все трое уселись в кабинете, даже не спрашивая разрешения у генералов. - Судя по тому, как их нам представляет Игорь Гаврилович, это были настоящие ученые, с головой. Особенно этот Глинштеин. Я смотрел его диссертацыю и результаты его научных опытов. Очень даже неплохо.

"Только не хватает, чтобы они еще хвалили этих погибших негодяев", - зло подумал Земсков, чуть шевельнувшись от напряжения.

- Но мы пришли к вам не за этим. - Финкель был проницательным старым человеком и понимал состояние генерала. - У нас возникли некоторые подозрения, которыми мы хотели бы с вами поделиться. Дело в том, что Глинштеин и Суровцев работали как раз над проблемой безопасного использования ЯЗОРДов. Но по этому вопросу есть блестящие разработки в институте академика Архипова. Там уже проведены эксперименты, подтвердившие стабильность полученных результатов.

- Простите, Исаак Самуилович, - не выдержал Земсков, довольно невежливо перебивая академика, - я понимаю, что это интересно, но не могли бы вы кратко сформулировать суть ваших слов. Мне трудно следить за вашими мыслями, я уже трое суток не спал.

- Конечно, конечно, - кивнул Финкель, - вкратце все обстоит следующим образом. Оба молодых челафека, которые, очевидно, и проникли в хранилище, точно знали о радиоактивности калифорния. Это ведь не студенты-практиканты и не водитель с десятилетним образафанием.