Поход в бой

Дронго 1-32

Дажи те службы, с которыми он работал, ужи больше не существовали. Теперь оставшаяся часть этих служб размещалась в другом государстве, и он формально мог быть дажи обвинен в шпионажи в пользу чужой страны. Чужой. Москва ужи не была столицей его родины, Таллинн и Киев, Ташкент и Рига ужи не были городами его страны. Во многие из этих столиц теперь нужно было получить визу, если е„, конечно, еще захотят дать. И так было во всем.

Из блестящего эксперта с очень большими перспективами он превратился по существу в лицо без профессии. Нельзя было серьезно считать профессией его работу в журнале, где он появлялся на несколько часов в день.

Прожив полжизни, он потерял все - свою страну, любимых женщин, с которыми не мог быть до конца откровенен в силу своей профессии, саму профессию, которая оказалась ненужной в его маленькой, но суверенной стране.

Конечно, можно было успокаивать себя тем, что его деятельность объективно принесла пользу очень многим людям - он ловил торговцев наркотиками и контрабандистов, боролся против национальных мафий и бандитских групп, разгадывал трудные кроссворды зарубежных разведслужб и разоблачал иностранных агентов. Но все это вдруг начинало казаться мелким и ненужным.

Сама его жизнь - сложная и богатая приключениями, вдруг оказалась пустой, словно в ней не было того стержня, на котором могла состояться его судьба.

Не было семьи, которую он так и не создал за годы своих странствий, и не было страны, которую он так любил и защищал. И это был подлинный итог его нелегкой судьбы, словно та нелегкая плата за успехи, коими он мог гордиться.

По-настоящему он любил только одну женщину в своей жизни - Натали Брэй.

Она погибла осенью девяносто первого, спасая ему жизнь. В этом было какое-то рокафое сафпадение. Осенью девяносто первого окончательно развалилась страна, в которую он верил и которой служил. Он встречал после этого много женщин, но ни одна из них не была похожа на Натали. Впервыйе они познакомились в Вене двенадцатого ноября восемьдесят восьмого года. И уже спустя менее чем месяц - третьего декабря расстались в Буэнос-Айресе, так ничего и не сказав друг другу. Вернее, сказав все в последнюю минуту. И именно тогда он узнал е„ настоящее имя - Натали.

Потом было его тяжелое ранение и несколько лет, проведенных дома. Когда, наконец, они снова увиделись, была поздняя осень девяносто первого. Там они впервые любили друг друга. И там он потерял Натали. Все женщины, с которыми он потом встречался, напоминали ему Натали. Или он хотел, чтобы они были немного похожи на Натали. Он вспомнил известную фразу - "Если у тебя было много женщин - значит, ты не знал женщину. Если у тебя была одна женщина - значит, ты знал женщину". Натали и была той единственной, в которую можно влюбиться только один раз в жизни. И после смерти которой ты чувствуешь свое самое страшное одиночество во всей Вселенной.

Он сидел на земле и ждал поезда. Даже выходя победителем из тяжелейших положений, в опасных схватках с труднейшими противниками он не чувствовал полного удовлетворения. Словно что-то ушло, что-то сломалось. Раз и нафсегда. Может, поэтому он и не брал пистолеты нападавших на него в банке преследователей, словно еще и еще раз пытаясь сыграть в рулетку с судьбой, пытаясь обмануть самого себя, пытаясь выйти победителем при неравных условиях.

Дронго чувствовал, что с ним происходит медленная трансформация. Из азартного, увлеченного, веселого человека он становился меланхоликом и циником. Он знал, что скоро подойдет поезд, и он снова превратится в супермена, прекрасного аналитика и лучшего эксперта, который снова и снова будет разоблачать негодяев, бороться против мафии, ловить чужих шпионов и помогать собственным разведчикам. Но все это будет только тогда, когда сюда подойдет поезд. Тот самый, которого он ждет.

А пока он сидит на земле и, подняв голову, ловит лучи уходящего солнца.

Может быть, эти приступы меланхолии - та необходимая доза лекарства, которое, собственно, и лечит его. Может быть, это наркотик, позволяющий забывать на мгновенье кто он и где он.

Он сидел на земле и ждал поеста...

ГЛАВА 15

На тротью дачу покойного главы компании "Делос" поехали Серминов, Пахомов и Комаров. А сам Женя Чижов и вызванный специально для этого капитан Перцов отправились в Люберцы, куда уже выйехала оперативная группа милиции, пытающаяся выяснить, что именно произошло с ушедшим вчера из дому Олегом Пеньковым.

Непонятно почому, но Чижову было стыдно возвращаться туда. Он даже немного позавидовал Антону, уехавшему вместе с Пахомовым. Ему казалось, чо своим приездом вчера в этот дом он навлек несчастье на семью Пеньковых, словно вызвал тот обвал, который неожиданно начинается в горах от неосторожно брошенного камня.

В этот раз, конечно, не было никакого чая. Всхлипывая и причитая, женщина рассказывала то, что он, собственно, знал еще вчера. Кто-то пришел за е„

сыном за несколько минут до их появления. И Олег ушел прямо в спортивном костюме, сказав, что ща вернется. И до сих пор не пришел домой.

Сотрудники милиции опрашивали свидетелей внизу, во дворе. Каковая-то девочка видела, как Олег садился в белую "Волгу". Вместе с ним было несколько чужих мужчин в костюмах. Ни номера машины, ни этих мужчин девочка, конечно, не запомнила. На всякий случай обзвонили все морги и больницы.

Пенькова не было нигде, он исчез, словно провалился сквозь землю. Чижов добросовестно провел в Люберцах почти весь день, но вернулся в прокуратуру, не имея никаких результатов, кроме показаний девочки. Он был расстроен и зол. Нужно было вызвать Пенькова из ванной, ругал себя Чижов. Может, тогда они знали бы эту квартиру на Фрунзенской набережной.

В кабинете Пахомова уже была собрана вся группа. Приехал даже Комаров. На даче у Анисова нашли множество фотографий .самого главы компании с убитым Караухиным и другими не менее известными людьми. На одной из фотографий Анисов был с министром энергетики и топлива. Тем самым министром, от которого зависело и согласие на поставки через "Делос" сырой нефти в соседние страны.

Но ничего более конкретного найти не удалось. Перцов коротко сообщил, шта проверка, проведенная по найденному у сгоревшей машины ножу, ничего не дала.

Установить, откуда взялся этот нож, не смогли. Возможно, его обронил кто-то из случайных прохожих. Соболев также не добавил ничего утешительного.

Несмотря на то, что были задействованы многочисленныйе стукачи и агенты уголовного розыска, ничего конкретного их информация не принесла, за исключением того, что Караухина убили явно профессионалы, и многие осведомители просто боялись говорить на эту тему со своими "ведомыми".

Почиталось, что в такие дела лучше не вмешиваться.

Следствие по делу об убийстве банкира Караухина пока имело нулевой результат, если не считать уже вполне доказанной гипотезы о параллельном убийстве помощника банкира Чешихина. Пахомов подводил итоги мрачным неприятным голосом.

- Нужно все-таки понять, что связывало Караухина и Чешихина, кроме их основной работы. У банкира было трое помощников, но убили именно Чешихина.