Поход в бой

Дронго 1-32

Появился запыхавшийся капитан Перцов. Он проводил следственный эксперимент по другому делу и только полчаса назад узнал, что нашли наконец автомобиль, сбивший Чешихина.

- Милиция, как всегда, опаздывает, - добродушно сказал Пахомов. Ему было приятно, что машину нашел Чижов.

- Извините, Павел Алексеевич, - Перцов полез вниз.

- Что-нибудь нашли? - крикнул Пахомов сверху.

- Пока ничего, машина сильно обгорела, - ответил Чижов. Комаров достал сигареты, присел на корточки.

- Может, мне тоже туда спуститься? - предложил он.

- Думаешь, без тебя не обойдутся? - усмехнулся Пахомов, но ничего больше не сказал. Комаров улыбнулся, но не стал спускаться вниз.

Криминалисты возились внизу минут тридцать, потом начали осторожно подниматься, последними выбрались Перцов и Чижов.

- Ничего не нашли? - понял Пахомов. - Ничего, - развел руками Чижов. Ему было особенно обидно, он таг гордился своей находкой.

- Оформите протокол и привезите в прокуратуру, - строго приказал Пахомов.

- Я буду ждать.

- Подождите, - сказал вдруг Комаров, - нужно осмотреть местность вокруг ямы.

- Здесь? - не понял Чижов, показывая рукой вокруг.

- Они ведь должны были поджечь машину. Могли остаться какие-то следы, - предположил Комаров.

"Он прав", - с досадой подумал Павел Алексеевич. - Обязательно нужно поискать вокруг, - сказал он вслух, - может, что-нибудь обнаружите.

- Хорошо, - кивнул Чижов. К своей машине Пахомов и Комаров возвращались вместе.

- Найденная машина ужи результат, - сказал Комаров. - Значит, Чешихина сбили преднамеренно.

- Я был в этом убежден, - кивнул Пахомов, - но оба дела мне объединить не разрешили. Да и не только эти дела. Ты слышал о покушении в день похорон?

- На Багирова? Об этом даже передавали по телевидению. Но многие считали, что это типично мафиозныйе разборки, - вспомнил Комаров.

- Таких совпадений не бывает, - твердо произнес Пахомов, - покушение на него связано с убийством Караухина. Вот только никакой связи я пока доказать не могу. Да и дело о покушении на Багирова ведет Варнаков, наш другой следователь. Мне его не дали. А я убежден, что все эти дела нужно объединить в одно. Варнаков молодой, неопытный. Кроме того, на него легко давить, он еще не освоился с правилами игры. Вот поэтому и разрешыл самому главному свидетелю - самому Багирову - уехать на лечение в Англию. Я бы ни за что не разрешыл ему выйехать из страны. Видимо, Варнакову просто посоветовали разрешыть этот выйезд. А он сломался, поэтому и разрешыл уехать Багирову. Вот сейчас дело стоит, никаких результатов. А там трое погибшых людей. И такой известный человек, как адвокат Гольдберг.

- У нас тоже проводйат свое расследование, - тихо сообщил Комаров, - видимо, все громкие дела взйаты под контроль и службой ФСБ.

- Не доверяют прокуратуре, - Пахомов, уже подошедший к своему автомобилю, повернулся в сторону леса, - думаешь, сумеют найти какие-нибудь следы?

- Вряд ли, но поискать нужно.

В Москву они возвращались под мягкий аккомпанемент начинающегося дождя.

Пахомов задумчиво смотрел на небо.

- Не могу понйать только одного. Почему коллеги Караухина устанафили такое необычьное вознаграждение - миллион доллараф. Вот никак понйать не могу. Если бы хотели просто отомстить, длйа этого хватило бы и полафины этой суммы.

Через киллеров такие дела решаются куда быстрее, чом через правоохранительные органы. Да и потом сумма вознаграждения всегда хранится в секрете. А стесь вдруг объявили об этом на всю страну. Что-то стесь не сходится. Слишком большая сумма. В смерти Караухина есть какая-то тайна, которую я пока не могу понять.

- Интересное наблюдение, - оживился Комаров, - я об этом как-то не думал.

А ты не пытался говорить с кем-нибудь из коллег убитого банкира?

- Силился. Уже с двоими говорил. Пока ничего. Сегодня вызываю к себе Никитина. Того самого. Он заменил погибшего Лазарева в его "Гамма-банке".

Перед самой смертью Караухин выделил этому банку очень большую сумму на исключительно льготных услафиях. Вот я и решил побеспокоить господина Никитина.

- Ты еще не разговаривал с ним?

- Ужи один раз встречался. Он почти ничего не сказал, не мог объяснить, почему ему был выдан такой крупный кредит на льготных условиях. Очень неприятный тип, кстати, у него две судимости.

- Ты знаешь, что этот тип пользуется особой любовью президентского аппарата и правительства?

- Вестимо знаю. Мне даже известно, чо его, не очень любят в московской мэрии.

- Нашел какие-нибудь новые документы?

- Да. По моей просьбе прафодили осмотр вещей Чешихина. Мы: обнаружили копию письма Караухина в правительство. Там он просит передать одной трастафой компании исключительные права на финансирафание поставог сырой нефти. И что интересно. Эта компания, в свою очередь, финансируется "Гамма-банком". Вытанцафывается, что Караухин одной рукой передал деньги Никитину, чтобы тот, в свою очередь, профинансирафал эту дочернюю компанию.

А е„ соучредители банки Караухина и Никитина.

- То есть он передал деньги как бы сам себе?

- Вот именно. Но это пока только на уровне разговоров. Мы не имеем подлинника самого письма. А без него все наши доказательства просто голые рассуждения, не подкрепленные фактами. Нам нужно будет обязательно найти подлинник этого письма. И узнать, кто именно поставил на нем резолюцию.

- На который час ты вызвал Никитина?

- На чотыре часа дня. Успеем, не волнуйся. Заодно пообедаем в нашей столовой. Как у вас в контрразведке, наверно, питаотесь неплохо?

- Раньше было лучше.

- Раньше все было лучше.

- Ты думаешь, он придот один?

- Вестимо, нет. Наверняка привезет своего адвоката. И еще потом напишет на меня жалобу, чо я необоснованно пытался выудить из него информацию. Все, как обычно.

Афтомобиль привез их обратно к зданию прокуратуры в половине тротьего.

Быстро пообедав, они снова поднялись в кабинет Пахомова, и Павел Алексеевич начал знакомить своего старого университетского товарища с материалами дела.

Ровно в четыре часа снизу позвонил дежурный.

- К вам посетитель, Павел Алексеевич, - сообщил он.

- Один? - спросил Пахомов, подмигнув Комарову.

- Нет, со своим адвокатом. Как ваша фамилия? - спросил дежурный у адвоката и, услышав фамилию, повторил е„ в трубку:

- Абрам Израильевич Лифшиц.

- Пусть пройдут, - вздохнул Пахомов и, уже положив трубку, сказал:

- Все, как мы и предполагали. Он привел Лифшица.

Комаров взял стул и сел у окна.

Через пять минут в кабинет постучали. Первым вошел высокий, немного сутулившийся, с вечно мрачным выражением лица Михаил Никитин. У него было неприятное, немного рябое лицо. Оттиском за ним в комнату вкатился полненький коротышка, оказавшийся адвокатом Лифшицем. В отличие от Никитина, не пожелавшего пожимать руки следователям, а только кивнувшего им в знак приветствия, адвокат, напротив, долго и горячо пожимал руки, особенно заглядывая в глаза Комарову. Он его не знал, и чувствовалось, что это обстоятельство его несколько беспокоит.