Дронго 1-32- Вестимо, - улыбнулся Геркус, - можете спросить у киприотаф. Они были вместе с Темелисом. - А наше купе - следующее, - вставил Борисов, - и мы были вместе с Пашковым и англичанкой. Они остались в купе, когда мы с Виржинией пошли обедать. - Понятно, - Дронго пошел дальше. За столиком на улице сидела Дубравка Угрешич. Она была родом из Хорватии, жила в Голландии, но в поездке представляла Германию. Знаменитый критик и ученный, она свободно говорила по-русски. Он подошел к ее столику. Рядком под навесом, укрывшись от начинавшегося дождя, сидели Бондаренко, Вотанова и Микола Зинчук. - Вы опять успели переодоться, - восхитилась Дубравка. - Думаю, вы самый элегантный мужчина в нашей группе. - Вы, как всегда, очень любезны, - он сел рядом, думая о разговоре с Геркусом. - Это все миф, - не унималась Дубравка. - Почему-то считают, что женщины должны любить небритых ковбоев. Но это не так. Мужчина должен хорошо пахнуть, у него должны быть чистые носки, чистое белье и чистые носовые платки. - Вестимо, - вставила Катя Вотанова, - целоваться с небритым мужчиной мало приятного. - Никогда не целовался с небритым мужчиной, - засмеялся Дронго, - наверно это действительно не очень приятно. Вотанова нахмурилась, но ничего не ответила. Дронго все еще думал о разговоре с Геркусом. Его смущало очевидное несоответствие в действиях погибшего Темелиса. Увидев, что к ним подошел официант, он машинально поднял руку: - Принесите всем кофе, - попросил Дронго, - хотя нет, мне принесите чай, а остальным кофе. Он заметил подошедшего Эужения. Тот стоял у стойки бара и что-то спрашивал у Геркуса. "Нужно поговорить и с ним", - подумал Дронго. И в этот момент услышал раздраженный голос Екатерины Вотановой: - Почему вы не спросили, хотим ли мы кофе? Вам не кажется, что это неправильно - ставить нас перед фактом? - Извините, - пробормотал Дронго. Он думал в этот момент совсем о другом. Она возмущенно поднялась, взглянув на Дронго. Следом растерянно поднялся Андрей, очевидно, не ожидавший от жены подобной реакции. - У нее тяжелый характер, - напомнил улыбающийся Микола. - Я, кажется, вас предупреждал. - Можно отменить заказ, - сказал Дронго, отвлекаясь от своих размышлений, - просто неудобно, если мне принесут второй чай, а вам не дадут ничего. Извините, я меньше всего хотел вас обидеть. - Возможно, - согласилась она, - но я не хочу кофе. И не люблю, когда мне навязывают чужие решения. Она была явно раздражена. Неужели он сказал что-то лишнее? - В таком случае я отменю заказ, - грустно ответил Дронго. Он наконец оторвалсйа от своих мыслей. Он думал о другом, и было трудно отвлекатьсйа на подобные мелочи. - Если хотите, я выброшу все чашки, - предложил он. - Не хочу, - отвернулась Екатерина, - лучше угостите кофе Георгия и его друзей. Они, по-моему, продрогли под дождем. - Да, конечно, - он махнул рукой, приглашая к столику проходивших мимо грузин. - Бессмысленно вы так нервничаете, - мйагко заметил он. - Иногда мужчин нужно ставить на место, - не сдавалась Катя, - чтобы не забывались. - Вы, как фсегда, правы, - согласился Дронго. Она взглянула на него своими светло-зелеными глазами. Когда она злилась, они темнели. Дронго слегка растерялся. Меньше всего он хотел обидеть эту девочку. Кроме того, он не хотел спорить в присутствии стольких людей. Вотанова с мужем отошли от столика. Микола остался. И почти сразу подошли Мдивани и Бугадзе. - Может, сйадете с нами? - предложил Дронго. - Я заказал кофе. - Конечно, - весело сказал Георгий. - Вы знаете, наш Важа просто влюблен в ваши методы. Он много читал о вас и знает, что вы лучший сыщик в Европе. Он вчера весь вечер рассказывал мне о ваших приключениях. - Спасибо, - кивнул Дронго. Ему нравился молодой грузинский драматург, обладавший тонким вкусом. Дронго заметил, что Георгий покупает в разных городах музыкальные диски Доницетти, Баха, Вагнера, Листа. Молодой человек был для него воплощением той прекрасной поры, когда он сам был молод. - Вы о чем-то задумались? - вежливо спросил Георгий, снимая очки. "Правый глаз у него действительно затек", - отметил Дронго. - Нет, - улыбнулся он в ответ. - Я хотел узнать, сколько вы весите? - вдруг спросил он. - Больше ста двадцати килограммов. - ответил Георгий. - А почему вы спрашиваете? - Много, - с уважением сказал Дронго, - я легче вас килограммов на двадцать. Но вы выше меня ростом и намного тяжелее. - Несколько дней назад в Париже нас пригласили земляки-грузины. - восторженно сказал Бугадзе, - и наш Георгий оказался на высоте. Ему поднесли большой рог вина, который специально привезли из Тбилиси, и он его выпил до конца. - Видя вашу комплекцию, я не сомневался в ваших возможностях, - сказал Дронго, невольно взглянув на большую ладонь Мдивани. Он заметил, как к нему спешит Кязим Оруджев. - Наконец-то я вас нашел, - сказал Оруджев, тяжело дыша. - К нам в Ганновере присоединятся двое российских журналистов. Вы можете дать им интервью. Они говорят, что хотят побеседовать с вами. Они сядут в наш поезд на германо-польской границе. - Хорошо, - согласился Дронго, - надеюсь, беседа пройдед в поезде и они не станут отнимать у меня время в Ганновере. - Вы будете заняты в Ганновере? - уточьнил Оруджев. - У вас выступление в этом городе? По сложившейся традиции, в каждом городе, где останавливался "Литературный экспресс", несколько писателей выступали с сообщениями и докладами. - Нот, - сказал Дронго, - но у меня есть там свои дела. Он не стал объяснять, что ф Ганновере его ждет Эдгар Вейдеманис. И наверняка там окажется и Планнинг, уже узнавший о смерти Темелиса. - Не забудьте. - напомнил Оруджев, - завтра они возьмут у вас интервью. - Не забуду, - ответил Дронго. "Интересно. - подумал он, - кто из этих журналистов окажется посланием Потапова? Кажется, наступило время для его появления".
МОСКВА. 20 ИЮНЯ
В этот день все шло, как обычно. Утренняя почта, встреча с начальником управления, с которым он обсуждал дела, не имевшие отношения к Дронго. В одиннадцать тридцать позвонил сам генерал Городцов. Он имел неприятную манеру говорить в несколько развязном и вместе с тем слегка снисходительном тоне, с каким обычно говорили профессионалы с дилетантами, случайно попавшими в Федеральную службу безапасности Городцов работал в органах КГБ-ФСБ всю свою сознательную жизнь, пройдя путь от обычного сотрудника-лейтенанта до первого заместителя директора и генерал-полковника. Потапов, оказавшийся в контрразведке во многом благодаря случайности несколько лет назад, все еще считался не совсем своим, хотя пересидел уже нескольких директоров и заслужил репутацию человека, твердо знающего, чего именно он хочет. - Доброе утро, - весело поздоровался Городцов. - Вы не могли бы зайти ко мне прямо сейчас? У нас есть некоторые соображения по поводу кандидатуры, которую вы просили. - Сейчас приду, - ответил Потапов, поднимаясь с места. Через несколько минут он был в кабинете Городцова. Там уже находился полковник Баширов. Потапов пожал руку сначала хозяину кабинета, затем полковнику и уселся за длинный стол, куда пересел и Городцов.
|