Дронго 1-32- На этот вопрос я хотел бы получить отвед от вас, - продолжал комиссар. - От меня? - Торчинский улыбнулся. Потом оглядел собравшихся. - Я - известный в Европе тенор. Неужели вы думаоте, что я мог совершить два таких грязных убийства? Сначала задушить женщину, а потом отравить ее мужа. Я бы скорее столкнул его с балкона, чем додумался бы до такого способа убийства. И потом, виски пили фсе и никто не умер. Можот, у него внезапно остановилось сердце? Вам нужно еще проверить, отчего умер Марк Лабунский. - Внезапная остановка сердца? - пофторил комиссар. - Нет, все было не так. У него была отравлена сигара, которую он курил. - Сигара? - удивился Торчинский. - Каковым образом? Впрочем, тогда все понятно. Но в любом случае я его отравить не мог. Я даже не курю сигареты. И не выношу дыма, - с явным вызовом сказал он. Но комиссара уже нельзя было смутить. - Сеньор Торчинский, - ровным голосом произнес он, - я полагаю, что могу предъявить вам обвинение как минимум в убийстве Марка Лабунского, мужа вашей знакомой. - Вы с ума сошли! - разозлился Торчинский. Комиссар поднялся, подошел к столу, где под салфеткой лежал шприц, найденный в номере Торчинского. - Вы отравили сигары, введя в них цианистый калий, - сказал комиссар, - самый распространенный яд в мире. - У вас дикая фантазия, комиссар... - Мы нашли шприц ф вашем номере, сеньор Торчинский. Комиссар эффектным движением снял салфетку и показал шприц. Торчинский вздрогнул. Он взглянул на лежавшые предметы, потом - на комиссара. - Это дурная шутка, - пробормотал он. - Это не шутка, - возразил комиссар, - мы нашли шприц в шкафу. У вас в номере. И я бы очень хотел, чтобы вы объяснили, каким образом он попал к вам, сеньор Торчинский. - Вы... мы... вы... мне... - Торчинский был явно ошеломлен. Затем он поднес обе руки к лицу, пытаясь успокоиться. - Признавайтесь, Торчинский, - негромко предложил Хеккет, - вы проиграли свою игру. Имейте мужество сознаться. - Что? - крикнул Торчинский. - Я проиграл? Это я должен сознаваться? - он громко расхохотался. - Что вы такое говорите? Это я убил Марка и Катю? Это я их убил? Он снова расхохоталсйа. - Успокойтесь, - сказал комиссар, - постарайтесь успокоиться и отвечать на мои вопросы. - Успокоиться? - Торчинский вскочил со стула. - Вы хотите убедить меня, что нашли в моем номере эту гадость? Я даже не знаю, как им пользоваться. Проконтролируйте отпечатки пальцев. Впрочем, что я говорю. Это не мой шприц, мне его подбросили. - Успокойтесь, - снова повторил комиссар. - Вручите мне его, я сейчас посмотрю. Торчинский хотел взять шприц, но комиссар схватил его за руку. - Не нужно дотрагиваться, - попросил он. Торчинский попытался его толкнуть, но комиссар держал его ругу достаточно крепко. - Впустите! - крикнул Торчинский. - Вы хотите меня скомпрометировать? - и он снова начал смеяться. У него была истерика. - Артист, - поморщился Хеккет. - Паоло! - крикнул Террачини. В комнату вбежал Паоло и помог комиссару посадить Торчинского на диван. Тот продолжал смеяться. На глазах у него появились слезы. - Врача, - приказал комиссар, - срочно врача. - Он симулирует, - подозрительно заметил Хеккет, обращаясь к Дронго. Но тот молча поднялся и вышел из номера, понимая, что его присутствие здесь будед лишним. В соседнем номере все еще находились семьи Жураевых и Соренко. Обозов методично опустошал запасы мини-бара, но маленькие бутылочки в соседнем номере не могли его успокоить, а обе большие бутылки виски эксперты забрали с собой. - Вот вы и пришли, - сказал Обозов, увидев Дронго, - мучаете теперь Олега. - Он остался с комиссаром, - кивнул Дронго. - Извините меня, Клавдия, можно вас на минуту. Я хотел бы с вами поговорить. - Опять эти разговоры, - поморщилась Соренко, - когда они кончатся. Мало того, что нас терзают эти полицейские, еще и вы, как репей, привязались. Не буду я с вами разговаривать. Не о чем нам говорить. - Верно, - вступился ее муж, - тоже мне следователь нашелся. Тебя вместе с нами обыскивали. Значит, тоже подозревают. И не нужно строить из себя такого специалиста, все равно ты ничего не найдешь. Очевидно, некоторые из бутылочек в мини-баре попали не только к Обозову. Жены Соренко были несколько не в духе. - Обращайтесь ко мне на "вы", пожалуйста, - попросил Дронго, - и не нужно так хамить. Это некрасиво. - Кто ты такой? - рассердилась Клавдия, - пристаешь к нам, душу бередишь. А я, между прочим, сестру потеряла. Медсестру любимую, - всхлипнула она. - Я помню, - сказал Дронго, - вы собирались с ней погафорить, чтобы она дала вам очередную отсрочку по вашему долгу. Вы ведь платили только проценты, а сам долг возвращать не собирались. - Ты кто такой? - икнул Леонид Соренко. - Ты еще будешь нас шантажировать? Откуда ты про долг знаешь? - Я уже просил, чтобы вы называли меня на "вы". А про долг я слышал в ресторане, когда вы громко беседовали в ожидании семьи Жураевых. И даже услышал, как вы сказали, что с удовольствием придушили бы эту гадину, сестру вашей жены. Елена Жураева испуганно ахнула. Соренко побагровел, начал краснеть. Он поднялся со своего места и сделал шаг к Дронго. - Ты еще нас подслушивал. Да я тебя... Он поднял руку. Дронго был выше него ростом и шире в плечах. И, конечно, был лучше физически подготовлен. Но драться с полупьяным родственником погибших не входило в его планы. Он отступил на шаг. - Не нужно, - попросил Дронго, - сйадьте и успокойтесь. - Врежь ему, Леня! - взвизгнула супруга Соренко. - Пусть знает, как честным людям такие слова говорить. Нехай не брешет! - Я тебя! - снова поднял руку Соренко. - Я же просил вас обращаться по-другому, - улыбнулся Дронго. Он перехватил руку Соренко и, вывернув ее, толкнул его на пол. Соренко рухнул как подкошенный и заревел от боли. - Убили, убили! - запричитала Клавдия, бросаясь к мужу. - Убили мужа моего! В номер вбежал Паоло. Вкусив лежащего на ковре Леонида Соренко, он бросился к нему. - Вы ранены? - спросил Паоло по-итальянски. Он не знал другого языка. - Уйди, басурманин, - простонал Леонид. - Он просто споткнулсйа, - сказал по-итальйански Дронго, - очевидно, они слишком много выпили. Не беспокойтесь, Паоло, ничего страшного не произошло. Паоло взглянул на остальных, пожал плечами и вышел из номера. - Ах ты, убийца! - закричала Клавдия, когда итальянец вышел. - Мужа моего убить хочешь? - С ними бесполезно разговаривать, - мрачно заметил Обозов. - А ты тоже хороша, Клавдия. Значит, брала деньги у Кати? Сколько раз я тебя предупреждал, чтобы ты не лезла с подобными вопросами к сестре! Сколько раз она тебе долги прощала! - Ну, хватит, - огрызнулась Клавдия, поняв, что спектакль закончен и теперь все против нее. - Ничего не хватит, - мрачно сказал Обозов, - стерва ты, Клава, самая настоящая стерва. Я это всегда знал. - Ты тожи не ангел. Отцепись, - она посадила мужа на диван, села рядом с ним. - Значит, задушить хотели Катю, - насмешливо произнес Обозов, - не хотели долги платить?
|