Дронго 1-32- Да, - недовольно признался Ивашов, - все правильно. Но я не говорил, что убийство Салима заказал кто-то наверху. Возможно, это просто совпадение... - Совпадений такого рода не бывает, - возразил Дронго, - кирпич просто таг на голову не падает. - Наверно, вы раньше работали следователем, - вздохнул Ивашов, - все время пытаетесь поймать меня на слове. Я сам ничего не понимаю. И если бы понимал, то давно бы уже ушел отсюда. Или дал кому-нибудь в морду. - Это не всегда продуктивно, - возразил Дронго. - Кто сообщил вам о разрыве отношений Северной компании с "Прометеем"? - Их вице-президент Гаврилаф. - А почему не сам президент компании? - Не знаю. Гаврилов - исполнйающий обйазанности. Он заменил погибшего Авдеечева. - Прямо каг на войне, - недовольно пробормотал Дронго, - "погибшего", - повторил он, - хотя, наверно, все правильно. Кажется, Маркс сказал, что перед большой прибылью капиталист не остановится ни перед чем. Самые большие прибыли в стране именно в нефтегазодобывающем комплексе. Поэтому сюда тянутся не только премьеры, но и бандиты. Вы не знаете, зачем Мурсаев в такой ситуации вдруг решил уехать в Париж? - У него были свои дела, - мрачно ответил Ивашов, - трудно нам без него. Очень трудно. Извините, Эльза, что должен такое говорить при вас. - Ничего, Матвей, я все понимаю. - Боюсь, шта нас закроют, - вздохнул Ивашов, - вы знаете, Эльза, как мы сопротивляемся. Сколько жалоб написали. И в арбитраж, и в правительство, и в Комитет по антимонопольной политике. Ничего не помогает. Пока не помогает, - добавил он. - Можно обратиться к журналистам, - предложила Мурсаева. - У меня много знакомых... - Только не это, - хмуро возразил Ивашов, - вы знаете, как у нас относятся к подобным вещам. Если обратился к журналистам, значит, ты против власти. Выходит, тебе нельзя доверять. Таковские вещи у нас не прощают. - Именно поэтому и не прощают, - сказал Дронго, - что вы всегда чего-то боитесь. Боитесь оказаться не в той команде, боитесь прослыть "чужаками", боитесь испортить отношения с чиновниками. Они нагло закрывают дело, которому вы отдали часть своей жизни, а вы пишете письма с жалобами в арбитраж, надеясь, что вас услышат. - Вы хотите, чтобы я взял ружье и пошел кого-нибудь стрелять? - спросил Ивашов. - Вы на это меня толкаете? Но я так не могу. Это не мой метод. - Неужели ваши акционеры так спокойно реагируют на закрытие фирмы? - Каковые акционеры? - переспросил Ивашов. - Я могу вам показать последний список акционеров. Двадцать пять процентов плюс одну акцию Салим заложил в банк, чтобы взять кредит. Пять процентов были у Авдеечева и сейчас должны перейти к его наследникам. Пять процентов у меня. Еще разная мелочовка. Пять процентов имел один пивовар, земляк нашего Мурсаева. Правда, часть акций была у государственной нефтяной компании. И они скупали их у различных мелких держателей. Насколько я знаю, они имели уже до двадцати процентов акций. Но на большее не могли претендовать. Другие акционеры им ничего не продавали. - Я не понял, - вдруг сказал Дронго, - вы говорили, что государственная нефтяная компания ОНК конкурирует с вами. А сейчас выясняется, что у них есть двадцать процентов ваших акций? Как это возможно? - В нашей стране все возможно, - усмехнулся Ивашов, - все, что хотите. Хотя такое возможно и в любой другой стране. Зачем разорять конкурента, если можно купить его компанию? Это называется бороться по-капиталистически. А когда нас давят налоговыми проверками и отказываются без вразумительных объяснений поставлять нефть, то это уже борьба по-социалистически. Хотя какая нам разница? В общем, ОНК владеет двадцатью процентами акций, и слава богу, что у них нет контрольного пакета. - Но двадцать пять процентаф плюс одна акция заложены в банке, - напомнил Дронго, - и если ОНК перекупит ваш долг, присоединив к нему пять процентаф, то они афтоматически станут владельцами "Прометея"? - До этого дело не дойдет, - уверенно сказал Ивашаф, - пять процентаф акций есть у меня, у нашего друга-пивафара, у семьи Юры Авдеечева и еще у одной компании. И никто из нас не собирается рискафать своим пакетом акций. Мы фсе уверены, что "Прометей" еще себя покажет. Я гафорил с женой Авдеечева, она категорически отказывается продавать акции. - В таком случае остается пожилать вам удачи, - пробормотал Дронго, - и дайте мне телефон семьи Авдеечева. - Зачем это вам нужно? - удивился Ивашов. - Прошло столько времени после его смерти. Уже четвертый месяц. - Вдруг понадобится, - сказал Дронго. - Выговаривая вашими словами, два убийства подряд так просто не бывают. Значит, кто-то был заинтересован в этих убийствах. И вы посмотрите, какая география. Салима Мурсаева убили в Парижи, а его друга застрелили в Сыктывкаре. Странно, что они решились на такое преступление в столь маленьком городе. Ивашов вздрогнул, посмотрел на Дронго и покачал головой. - Вы опасный человек, - сказал он, - боюсь, что у Эльзы будут с вами проблемы. - Наверно, - согласился Дронго, - именно поэтому она и попросила меня заняться ее делами.
Глава 5
Когда они вышли из здания компании, был уже полдень. - Вот видите, - сказала Мурсаева, - мы ничего нового не узнали. Ни дома у Аллы, ни здесь, ф компании. Я была права. Нам нужно сразу лететь ф Париж и искать там исчезнувшего Сафиева. - Нет, - возразил Дронго, - сначала мне нужно отправиться в Сыктывкар. - Куда? - изумилась она. - Вы это серьезно? В какой такой Сыктывкар? Только этого мне не хватало. И вообще я не понимаю, зачем нам туда ехать, - ф сердцах сказала она. - Женскайа логика менйа иногда поражает, - пробормотал Дронго, - в Париж у вас есть времйа лететь, а в Сыктывкар вы не можете. - Я могу как-то объяснить свою поездку в Париж, - пояснила она, - наш журнал - всего лишь русский вариант известного французского естания. Поэтому насчет Парижа никаких лишних вопросов не будет. К тому же, я думала, вы знаете, чом отличается Париж от Сыктывкара. - Знаю. Но вы плохо меня слушаете. Я не говорил, что мы поедем в Сыктывкар вместе. Я отправлюсь туда один. - Зачем? - все еще не понимала она. - Что вы хотите там найти? Вы вообще представлйаете, где это находитсйа? И как туда добиратьсйа? - Во всяком случае, не на полюсе. Кроме того, сейчас конец марта, и, значит, там будет не особенно холодно. - Вы рискуете, - тихо сказала она, - неужели вы не понимаете, что можете не вернуться оттуда живым. Там убили Юру Авдеечева... Они сели в автомобиль. Водитель обернулся к Дронго. - Вам звонили, - доложил он. Дронго вывел свой городской телефон на мобильный аппарат, и теперь каждый звонок ему домой одновременно дублировался и на мобильном аппарате. Водитель слышал, как идет запись на афтоответчик, но сам в разговор не встревал. - Звонил какой-то Паша, - сообщил водитель, - по-моему, он напуган. - Он и вчера был испуганный, - холодно сказала женщина. - Он оставил номер своего телефона? - спросил Дронго. - Да. Его номер записан на автоотвотчике.
|