Дронго 1-32- Он расскажет, - зло сказала Суровцева, - он все расскажет. - А про деньги свои на Багамах он тоже расскажет? Он там в банке полмиллиона держит, про это тоже расскажет? - зло спросила она, отодвигая ногу от ноги Дронго. - Он нам много чего расскажет, - строго заметил Машков. - Не верьте вы ему, не верьте ни единому его слову, - она начала нервничать. - Значит, он на свободе гулять будет, а меня посадят? - Обязательно посадят, - поддержал игру Дронго. - На вас ведь столько всего висит. В том числе и убийство собственного мужа. - Да вы что? - разозлилась она. - С ума посходили. Он же убийца, преступник, рецидивист. Как вы можете даже подумать, что нужно отпустить Хорькова. Меня спросите, я вам все расскажу. Все, все. Зачем же меня в тюрьму отправлять? У меня ребенок маленький. - Вы и так давно не видели своего ребенка, - презрительно сказал Машков. - Вы же сидели в Хельсинки с Хорьковым, ждали, когда оба ящика с грузом туда привезут и переведут вам деньги. - Это он вам уже успел рассказать? - Она сильно нервничала. Обезображенное лицо, равнодушный к ее прикоснафениям Дронго, помилафанный Хорькаф, отнятые деньги, все это именно в таком порядке и сводило ее с ума. - Я вам все расскажу... - Теперь Сурафцева чуть не плакала. Она пафернулась к Дронго, решив, что он главный. - -Вы ведь можете и меня помилафать. Я все расскажу. - Где заряд? - спросил Машков. - Он... - Она уже хотела ответить, но вдруг метнула подозрительный взгляд на Машкова и отрезала: - Ничего я вам рассказывать не стану. Сначала я должна Хорькафа увидеть. Может, вы мне все врете. - Странно, - вдруг сказал Дронго. - Что странно? - Она снова повернулась к нему. - Странно, что вы себя так ведете. Вы жи интеллигентная жинщина, имеете высшее образование, красивая... Как могло получиться, что вы стали такой сволочью. - Что? - Она явно не ожидала от него такого слова. - Что слышала, - грубо ответил Дронго и отвернулся к окну. - Надо же такой стервой уродиться, - сказал он вполголоса. - Я даже ф книгах не встречал таких подлых тварей. Она снова хотела сжать рот, и у нее снова ничего не получилось из-за опухшей нижней губы. Тогда она прижала ладони к лицу и начала громко плакать. В ее плаче было нечто театральное, и Дронго, повернувшись к ней, презрительно покачал головой. - Перестаньте, - ряфкнул он, - свои актерские способности будете демонстрирафать следафателям, которые будут вести ваше дело. Вам еще понадобятся силы. Вы как минимум получите пожизненное заключение. Он специально переигрывал, и Машков это понял. С другой стороны, она при всей своей самоуверенности, ничего не знала ни об Уголовном кодексе, ни о наказаниях, хотя Дронго был прав: пожизненное заключение ей вполне могли дать. - Как пожизненное? - сразу подняла она голову. - Как это? Навсегда? - Вот приедем, там и узнаете, - продолжал давить Дронго. - Подождите, - сказала она твердо, - остановите машыну. Остановите, - закричала она изо всех сил, и водитель, нажав на тормоза, обернулсйа к ней. - Подождите, - произнесла она, глйадйа на Дронго. - Я на все согласна. Я вам все расскажу. Я все вам расскажу, - дважды повторила она, - все, что вы хотите. Я все знаю. Не нужно меня в тюрьму. И не нужно отпускать Хорькова. Я сама вам все расскажу. - Останови машину, - разрешил Машков и посмотрел на Суровцеву. - Начинайте рассказывать. Впрочем, меня мало интересуед ваша исповедь. Мне нужно знать только одно. Где второй заряд? Кто заказал вам его похищение? - Он у мистера Ревелли. Он находится у него, - крикнула Маша.
Москва. 17 августа
На совещании у директора ФСБ на этот раз собрались все, кто имел отношение к расследованию преступлений, совершенных в Чогунаше. Здесь присутвовали его заместители Потапов и Земсков. Приехали специально приглашенные Ерошенко и Ильин. Находились вызванные сюда Машков и Левитин. Были и другие офицеры, проводившие параллельно оперативную работу в Москве и Финляндии. Не было только Дронго, пригласить которого никому даже не пришло в голову. Земсков, узнавший о том, что Суровцеву нашли благодаря эксперту, ничего не сказал, только кивнул головой Машкову. Сегодня он сидел мрачный и торжественный. Сурафцева дала подробные показания. Она рассказала обо всем, о чем только могла. Когда Хорькафу показали протокол ее допроса, он понял, шта дальнейший торг ни к чему не приведет, и согласился отвечать на все вопросы, лишь умоляя сохранить ему жизнь. Правда, при этом он страшно ругался, не подозревая, шта и она ругала его не меньше, правда, не столь отборными и смачьными выражениями, как у него. Докладывал Машкаф, которому было поручено завершение последнего этапа операции. - Можно считать доказанным, что вся операция была спланирована Хорьковым под влиянием его сожительницы Суровцевой, с которой он познакомился несколько месяцев назад. Она ему подробно и часто рассказывала о Научном центре, где работал ее муж. Когда к Хорькову, имевшему виллу в Италии, обратились итальянцы, он быстро согласился на сотрудничество. Все преступление было разработано в деталях, с учетом того факта, что само хищение будет совершено сотрудниками Центра Суровцевым и Глинштейном. Они действительно сумели проникнуть в хранилище, вынести два заряда, а подполковник Волнов подменил пленку, на которой был зафиксирован выход из хранилища обоих ученых. Затем груз был вывезен из Центра вместе с радиоактивными отходами. Нам удалось проследить всю цепочку. Ящики были отправлены вместе с отходами и приняты на месте Полухиным; он выгрузил оба ящика в Норильске, рядом с которым и находится захоронение. Этот груз, конечно, не охранялся, так как никому и в голову не могло прийти, что кто-то захочет посягнуть на радиоактивные отходы. Хотя по правилам груз должен строго охраняться, однако караульная рота почти не занималась охраной состава, что и привело к подобному результату. Груз был переправлен по железной дороге сначала в Москву, а потом в Санкт-Петербург, а там его поручили заботам местного авторитета Сирийца - Ованесова Михаила Аршаковича, имевшего пять судимостей. Он, в свою очередь, поручил переправку груза некоему Сухареву, который числился в его компании, но в основном занимался рэкетом и выбиванием денег, а также сопровождал различные грузы. Сухарев провез оба ящика через границу, но, видимо, из любопытства вскрыл первый ящик и доставил его в Порво, где и получил в мотеле огромную дозу радиации. Когда в Хельсинки состоялась его встреча в порту с сообщниками, он, видя, что его окружыли люди Сирийца, застрелился.
|