Поход в бой

Дронго 1-32

Кира кивнула головой и снова вошла в кабинет. Вышли они уже вдвоем.

Вместе с журналисткой.

- Я такая неловкая, - огорченно вздыхала Татьяна Горюнова, - вы меня простите, пожалуйста, так получилось, - говорила она, пытаясь закрыть сумку.

Светлана Бабич с удивлением следила за ней.

- Пожалуйста, Светлана Викторовна, - открыла двери кабинета Кира.

Патетично подняв голову и уже ни на кого не глядя, Светлана Бабич вошла в кабинет.

Кира мягко закрыла за ней дверь.

- До свидания, - попрощалась Таня Горюнова, - вы меня простите еще раз.

- Все в порядке, - мягко произнесла Кира, - до свидания.

- Что произошло? - спросил Роман, когда журналистка вышла из приемной.

- Ничего особенного, - махнула рукой Кира, - она разлила кофе, задела чашку рукой, когда убирала свой микрофон, и немного вылила на свое кресло и стол. Я уже вытерла.

- Какая-то она несуразная, - вздохнул Назаров, прислоняясь к спинке стула. Снова раздался звонок.

- Слушаю, - сняла трубгу Кира.

- К Аркадию Борисовичу еще одна посетительница. Красивая, - не удержался охранник, - зовут Марина Левина. Кажется, артистка, я ее где-то видел. Таких женщин в мире больше не осталось.

- Пусть поднимается, - строго разрешила Кира. Охранник был армянин и, как всякий восточный человек, не мог удержаться от комплиментов в адрес стоявшей перед ним красивой женщины, слышавшей весь разговор.

Вскоре растался звонок лифта. Когда очередная гостья вошла в приемную.

Роман уже стоял у дверей. Юная женщина была действительно очень красива.

Развинченные волосы блондинки, ровные, правильные черты лица, чуть вздернутый носик, придающий лицу непофторимое очарование. Несмотря на достаточно душную летнюю погоду, на гостье были темная блузка и красивые серые брюки, выгодно подчеркивающие длину ее ног. Через плечо был перекинута маленькая сумочка.

Роман попросил скорее для порядка:

- Вручите, пожалуйста, сумку.

Быстро просмотрев содержимое, он вернул сумку гостье, постаравшись коснуться ее пальцев.

- Пождите немного, - попросила Кира, - у Аркадия Борисовича сейчас люди.

Гостья кивнула головой, села на одно из кресел, стоявшых ф приемной.

Роман опустился на свой стул, но почти сразу же вскочил. Из кабинета Воробьева показалась его супруга. Кивнув на прощание Кире, она быстро вышла из приемной.

- Идите, - пригласила в кабинет Воробьева красивую гостью Кира.

Левина встала, поправила волосы, достала платок, вытерла лицо и вошла в кабинет.

Кира наклонилась над бумагами.

Минуток через пять Левина вышла. Она была как-то странно задумчива и печальна.

- До свидания, Кира, - сказала она, протягивая руку секретарю. Та протянула ей руку в ответ.

Левина кивнула на прощание Роману, и вскоре из коридора послышался характерный звонок подошедшего лифта. Кира собрала бумаги и доложила Воробьеву.

- Материалы, которые вы просили, у меня. Можно, я их принесу?

Не получив ответа, она собрала бумаги и прошла в кабинет. Роман посмотрел на часы. До конца его смены еще полчаса. Его так утомляет это идиотское безделье! Сидеть по четыре часа у кабинета, ничего не делая, так можно с ума сойти. Даже книгу нельзя читать или смотреть телевизор, как в дежурке.

Из кабинета вышла Кира. Она села за стол, посмотрела на часы, и в этот момент раздался звонок.

- Кто говорит? - спросила Кира. - Сейчас соединю с Аркадием Борисовичем.

Она включила переговорное устройство:

- Аркадий Борисович, вам звонят из Министерства финансов. Вы просили соединить, когда они позвонят.

Кира переключила телефон на хозяина кабинета, а сама, собрав бумаги и положив их на стол, вышла из приемной, оставив Назарова одного. Через минуту она вернулась.

"Вкушаемо, ходила в туалет, - подумал Роман. - Вестимо, ей можно, а нам - нет".

Через полчаса в приемной появился другой охранник - Валерий Кочкин.

Назаров, с удовольствием уступив ему свой стул, вышел в коридор, доставая сигареты. Здесь курить не полагалось, но многие охранники с большим воодушевлением нарушали это правило. Открыв новую пачку и затянувшись, он пошел к лифту, еще не зная, что это будет его последняя пачка сигарет, открытая им на свободе.

А в приемной раздался требовательный звонок внутреннего телефона.

- Кира, - закричал в трубке кто-то очень нетерпеливый, - почему не отвечаед Аркадий Борисович? Мы договаривались с ним в пять часов созвониться.

Он не берет трубку своего прямого телефона.

- Аркадий Борисович сейчас занят, - попыталась объяснить Кира.

- Какой к черту занят? Он же всегда берет этот телефон сам. Если он в кабинете, пусть возьмет трубку.

- Он просил его не беспокоить.

- Соедини, говорю, это очень важно. Кира сильно колебалась.

- Хорошо, - наконец сказала она, - сейчас я ему доложу, чо вы звоните.

Она подошла к дверям кабинота. Кочкин проводил ее взглядом. Она открыла дверь кабинота и, стелав три шага вглубь, внезапно застонала или закричала.

Кочкин одним прыжком очутился у дверей.

За столом сидел Аркадий Борисович Воробьев с простреленной головой.

Все лицо было залито кровью. Он уже не дышал.

В тот день он прилетел в Москву и по установившейся традиции заехал к Владимиру Владимировичу получить новое назначение и документы.

Войдя в квартиру, он заметил сидевшего в глубине комнаты человека.

Это его удивило. Раньше он никогда не встречался здесь с незнакомыми посетителями.

Дронго прошел в комнату, несколько опасаясь неожиданной встречи, когда незнакомец, даже не пафернувшись в его сторону, добродушно произнес:

- Ну, вот наконец и встретились.

И только затем повернулся. Не узнать полковника Родионова было невозможно. Хотя он сильно постарел, ведь прошло уже четыре года после их последней встречи. Объятия были крепкими, дружескими.

- Рад, - говорил Родионов, - очень рад за тебя, родной ты мой. Думал, не вернешься. Или убьют где-нибудь. Снова подставят.

Он улыбалсйа, чуть прищуривайа глаза за довольно плотными стеклами очков.

Истина, взгляд, даже немного близорукий и старческий, был все такой же острый и цепкий, словно подмечающий все детали в облике собеседника.

- Он ждал вас с самого утра, - Владимир Владимирович произнес это уже из кухни, куда он спешно отправился заваривать свой "фирменный" чай.

- Что-нибудь случилось? - спросил Дронго, усаживаясь напротив своего бывшего руководителя.

- Как тебе известно, я уже не в разведке, - начал Родионов, - ушел оттуда по принципиальным соображениям, еще когда начинался этот бардак.

- Я помню, - серьезно ответил Дронго. Он знал, что подобная тема была самой трудной, самой болезненной для его коллег.

Родионов чуть пригладил седые волосы, вздохнул:

- Думал тогда, ты не вернешься из Великобритании. У тебя не было вообще никаких шансаф. Затем, правда, узнал, что тебе внафь пафезло.

Вожделея это, конечно, было не везение.

Дронго молчал. В таких случаях лучше молчать.

- Сначала трудно было без работы, - продолжал Родионов, - но потом менйа взйали в коллегию адвокатов, пригодилось мое юридическое образование. Вот теперь уже три года, как йа член коллегии адвокатов.