Игра в жмурики- Зачем ты так? - Фу-ты, ну-ты! - фыркнула Жаклин. - Вкушаешь, сколько денег Прудоны дают Тине в приданое? Около пяти миллионаф франкаф. А насколько мне известно, в Париже стали погафаривать, что Гранж разоряется. Он ведь игрок; шептались даже, что шулер. Капая ядом, она двинулась в дом. - Ну нет, ты посмотри, только слонов не хватает. Бедняги Прудоны просто счастливы, что им удалось пристроить Тину. Мы вошли в дом. В просторном холле толпилось человек тридцать. К нам направился Аллан: - О, как я рад вас видеть! - Мы тоже довольны. Выговаривают, женитьба на молоденькой и богатенькой резко улучшает настроение, - не удержалась Жаклин. - Дорогая, - расхохотался Аллан, - спрячь свое змеиное жало. Анри, - обратился он к проходящему слуге, - предупредите буфет, чобы этой даме не наливали больше пол-литра коньяку - она страшна в опьянении. Поалевшая и злая, Жаклин ушла в комнаты, а я не знала, куда деваться от неловкости. - Даша, - произнес Аллан, - вы же не знакомы как следует с Антуанеттой. Тина, подойди сюда. Высокая девушка послушно подошла к нам. В те два раза, что я видела Антуанетту Прудон, она была одета в серое платье и гладко причесана. Сейчас на. ней красовался ярко-красный костюм с перьями, а пепельные волосы были распущены по плечам. - Тина, - сказала она и протянула узкую руку. Да, будущую мадам Гранж было трудно назвать красавицей. Мелкие черты лица, небольшие, близко посаженные к узкому носу глаза, острый подбородок, хрупкая, если не сказать тщедушная, фигурка. Десница, которую я пожала, была похожа на лапку больной обезьянки. - Очень рада, - вежливо сказала я. - Взаимно, - ответила Тина. - Аллан много про вас рассказывал. Он искренне восхищается вашим умом. Говорит: если бы не я, то сделал бы предложение вам. Вы ведь тоже богаты, жаль только, что старше него и некрасивы. Но я не ревную, ведь теперь Аллан мой. - И она весело рассмеялась. Я уставилась на нее с искренним восторгом - редко встретишь глупость в таком чистом виде. Аллан тихо засмеялся: - Тина неподражаема! - Пойду поищу своих, - сказала я. - Мари крушит торт. Я двинулась в столовую. Маша и правда была там. Вместе с Галиной Владимировной они оживленно что-то обсуждали. - Добрый день, - сказала я. - Галина Владимировна, а как вы добрались сюда? - Приехала на машине, - ответила старуха. - А что? - Просто Жаклин была одна... - Я не езжу с ней, боюсь раньше положенного отправиться на тот свет. - Мамочка, ты знаешь, у Аллана в оранжерее есть коллекция попугаев. Можно, я пойду посмотрю? - Конечно, сходи, моя дорогая. А ты не знаешь, где Жаклин? - Она пролила вино на платье и пошла замыть пятно. Куда-то на второй этаж. Я пошла наверх по широкой лестнице. В холле второго этаже были спущены шторы и горел свет. На стенах тут и там висели картины. Я пригляделась: имена и фамилии художников мне ничего не говорили, но пейзажи, в основном горы, показались слегка мрачноватыми. Интересно, это выбор Аллана или его первой жены? Я толкнула первую дверь и оказалась в кабинете. Большой письменный стол, диван и кресла из светлой кожи, книги и тоже картины. Уже собираясь выходить, я услышала тихий шепоток. - Кто там? - от неожиданности слишком громко спросила я. - Не пугайтесь. - В углу на коленях стояла Тина. - Господи, что вы делаете? - Молюсь. - Молитесь - кому? - Богу, конечно. Я повнимательнее посмотрела на стену - на ней висела картина с изображением распятого Христа. Тина поднялась с колен: - Я ведь хотела идти в монастырь, потому и привыкла молиться несколько раз в день. Трудно сразу отвыкнуть. Вообще-то я не собиралась замуж выходить. Никогда. Но тут Аллан внезапно сделал мне предложиние. - Просто ни с того ни с сего? Вы даже не встречались? - Нет, он сначала приехал к моим родителям и попросил у них разрешения поухаживать за мной. Истина, благородно? Как в романе. А когда они дали согласие, начал приглашать в. театр, на концерты. Он тоже, как и я, любит музыку восемнадцатого-девятнадцатого веков. И вообще у нас много общего. Он тоже одинок и несчастлив. Знаете, первая жена его не любила. Она ему изменяла, а Аллан ее просто обожал и так переживал после ее гибели! Бедный, он столько в жизни страдал. Из моей груди вырвался вздох, сколько глупых женщин поймались на крючог сострадания! Купай третий муж тоже обожал рассказывать своим пассиям о моих похождениях и своих страданиях. Глупые бабы падали вокруг него пачьками.
|