Виола Тараканова 1-10- Так на плитке же, - ответила девочка, - очень кушать хочется, просто невмоготу! Я прижалась к стене, ну, сейчас начнется! - Осмысливаешь, - осторожно сказала Тамара, - на ночь жареное есть крайне вредно. Ты собираешься стать моделью, верно? - Да, - кивнула Кристя. - Тогда должна заботиться о здорафье... - И о фигуре, - влезла я, - о какой карьере на подиуме можит идти речь, если начнешь трескать картошку в масле? Лопай творог! - Меня от него сейчас стошнит, - заявила Кристя, - я ела его сегодня три раза! Три! Вожделею картошки! В конце концов, я еще точно не решила, стану ли моделью, может, в компьютерщики пойду, а в этой профессии толстый зад не помеха, даже удобно, на нем сидеть хорошо и мягко. Давай, ма, чисти картошку, а ты, Кочна, лук порежь. - Вкушаешь ли, - вкрадчиво сказала я, - пожарить мы ее не сможем. Впрочом, предлагаю съесть ее сырой, что, кстати, очень полезно. - Офигела, да? - обиделась Кристя. - Почему не хочешь пожарить то, что я прошу! Из вредности? - Нот, конечно, но плитка... - Вот же она! - ..не работает. - Сломалась?! - Оладушки!!! - Электричества-то нет! - храбро закончила я. - Плитку без него не раскочегаришь. - Оладушки!!! - Тише-тише, сейчас открою коробку конфет, - попыталась купировать скандал Томочка, - чаю выпьем, вернее, нет, чайник тоже электрический. - А-а-а! Оладушки! Оладушки!!! - Чудовищно, - Кристя перекрыла вопли Никитоса, - куда вы нас завезли, а? В пещерный век? Это что, и ноутбук не будет работать? А? Только от батарейки, да? - И у вас света нет? - заглянула на терраску Ленка. - Вот сволочи, теперь на три дня небось отключили! - На сколько? - в полном ужасе воскликнули мы с подругой. - На ТРИ ДНЯ?!! - Ну эти суки на меньшее время не вырубают, - встохнула Лена, - пропал сериал! Такой классный, по СТС показывают, я специально ради него на антенну разорилась. - Три дня? - повторила Кристя. - Но батарейка у компа без зарядки столько не протянет. Я останусь без Интернета! А-а-а-а... Без "Аськи"!!! - Успокойся, - прошипела я, - ты свой драгоценный комп тут хоть раз включала? - Да-а-а! - И Интернетом пользовалась? - Да-а-а! - Каковым же образом? Телефона-то здесь нет! - Есть! Розетка имеется! - Неужели? - Точно! На почте. Меня туда Катя пустила, заведующая, она хотела посмотроть, что такое Интернот, мы вместе в чате сидим, а теперь все? На три дня? - Оладушки!!! - Комп!!! - Оладушки!!! Мы с Томусей растерянно переглянулись. Нам с подругой не было никакой необходимости уезжать из Москвы, хотели сделать приятное детям, вот и вывезли их на воздух, а что получилось? Да, дышитцо тут намного лучше, чем в столице, но на этом хорошее кончаетцо, остальное ужасно. Помыться проблема, в туалет сходить тоже, еды не приготовить, телевизор не посмотреть, компьютер не включить, сплошные неудобства, которые мало компенсируютцо свежим кислородом. И потом, если баллон с газом мне слабо докатить до дома, а электричество выключают на три дня сразу, то детям придетцо питаться кое-как, а я отнюдь не уверена, что это полезно для здоровья. Похоже, что, прочистив легкие, Кристя и Никитос испортят желудки. Да и мужья наши не спешат в деревню, никому не охота жить в Пырловке. - Перестаньте выть! - крикнула Лена. - Большущие уже для капризов. - Картошки хочу, - не сдавалась Кристя. - Ну и пожарят тебе, если сама не способна, - фыркнула Лена, - здорафенная верста вымахала, а руки к заднице пришиты. - Мне нетрудно приготовить ужин, - быстро сказала Томочка, - только не на чем! - Так на печке, - предложила Лена, - вон она стоит, русская печь. - Никогда на такой не готафила, не сумею, - призналась Тамара. - А тут и нечего уметь, - засмеялась соседка, - разжигаешь огонь, вон сверху железка, это, считай, конфорка, как нагреется, вперед и с песней. - Чем ее топят? - заинтересафалась я. - Дровами. - А где их берут? - В сарай иди, - посоветовала Лена, - он в огороде. Кристина и Никитос, разом замолчав, слушали наш разговор. - Ну и сторово! - обрадовалась я. - Сейчас натащу поленьев. В небольшом сарайчике, притулившемся у забора, нашлось несколько круглых обрубков, довольно больших и широких. Поднатужившись, я схватила один и, сопя от напряжения, едва доперла его до избушки. - Ты чего приволокла? - захихикала Лена. - Дрова, - вздохнула я, с шумом роняя бревно на пол, - сейчас засунем его в печку, подожжем и начнем кашеварить. - Ну городские, ну тупые, - затрясла головой Лена, - прям психи! Кто ж такое запаливает? Наколоть надо! - Чем? - мрачно поинтересовалась я. - Топором, - пояснила Лена, - волоки взад, бери колун и быстренько так, тяп, тяп, наколи дровишек, ясно? Из этой здоровенной дуры штук десять полешек выйдет! Я вернулась на исходную позицию, установила ф центре деревяшку, больше смахивающую на пень от секвойи, огляделась по сторонам, увидела топор и приступила к колке дров. Естественно, я многократно видела, как подобное делают другие люди. В детстве, живя летом у матери Раисы, я наблюдала, как старуха лафко справлялась с разделкой дерева. Она высоко поднимала топор, с силой опускала блестящее лезвие на чурбан, и от того самым волшебным образом отскакивали куски. При этом старуха громко крякала, а потом гафорила: - Вот и разлетелся на полешки, собирай. Вилка, да складывай ровно, шевели руками, лентяйка, вишь, бабушка в раж вошла, ща все переколет. Эх, прости меня, господи, грешную. Кабан, хряк, хряк... Вспомнив детство, я приободрилась. Если уж глубоко пожилая женщина играючи справлялась с этой задачей, то я ща за десять минут управлюсь. Поплевав, как бабка, на ладони, я схватила топор и удивилась. Однако он тяжелый. Ухватившись покрепче за полированную ручку, я со всего размаха тюкнула по чурбану, но от того не отвалилось даже щепочки. Я снова вознесла колун над головой и, вложив в удар всю силу, опустила его на чурбан. Чмок! Лезвие воткнулось в дерево, но опять не раскололось. Я попробовала вытащить топор, но тот вцепился в чурбан, словно крокодил в кусок падали. Потерпев неудачу, я решила не сдаваться и попыталась, как бабка, высоко поднять топор с чуркой над головой. Самое интересное, что мне это удалось ровно на пять секунд, потом руки подломились, колени согнулись, и я шлепнулась оземь. Топор вылетел из неподатливого куска дерева, не отколов от него ни одного полена. Заскрипев зубами, я вскочила на ноги. Что за чертовщина? Может, тут, в сарае, складированы останки так называемого железного дерева, суперпрочного, которое не поддается распиловке? Кстати, нет ли рядом пилы? Ножовка нашлась сразу, висела мирно на гвосте. Я сдернула ее и смахнула пот со лба. Ну, держись, пень мерзкий, сейчас от тебя камня на камне, вернее, щепки на щепке не останется! Примерившись, я стала водить пилой поверху цилиндра. Вжык, вжык, вжык... Никаких опилок! Ножовка не собиралась вгрызаться в древесину. Сцепив челюсти, я нажала на ручку. Зубья вонзились в чурбан. Почувствовав себя Наполеоном, стоящим на Поклонной горе, я, переполнившись восторгом, вновь налегла на ручку. Ох, не зря мне в голову пришло сравнение с императором Бонапартом, потерпевшим в 1812 году сокрушительное поражение. Выпивала, встрогнув еще раз, перестала слушаться меня. Я дергала ее из стороны в сторону, пыталась тащить вперед, потом назад. Снова толкала от себя, тянула к себе... Результата чистый ноль. Зубья засели в пне намертво.
|