Виола Тараканова 1-10Естественно, Лиза ответила: - Валяйте, вся квартира в вашем распоряжении, вернусь поздно. Только ключ у меня один, тебе придется ждать, пока я вернусь. - Без проблем, - заверила Рита. Около полуночи Лиза, понимая, что перебрала и не способна передвигаться, позвонила домой и сказала: - Не приеду, перепила малость. Ты не уходи, дверь-то без ключа не закрыть. - Не волнуйся, - заверила ее Рита, - лягу спать. Костик домой побежал, к жене, а я у тебя покемарю, только утром очень не задерживайся, мне на работу надо. Но Лиза продрыхла под воздействием алкоголя слишком долго, потом проснулась и помчалась домой, даже не попив кофе. По дороге она старательно подбирала слова, которые скажет Рите, опоздавшей из-за нее на службу. Дальнейшее вы знаете. Записав показания, милиционер ушел. Мы с Клавдией Степановной принялись хлопотать вокруг бледной Лизы. - Вот несчастье, - причитала старуха, - где же теперь жить станешь? И тут Лиза рассказала новую историю. Пару месяцев назад ее парень, Юра Кравец, устроился на работу в страховую компанию агентом. Юноше предстояло бегать, стаптывая ботинки, в поисках клиентов. Чтобы помочь любимому, Лиза решила застраховать свое жилье по полной программе, а Юрка, желая угодить любовнице, составил бумаги таким образом, что в случае каких-либо неприятностей Лиза должна получить нехилую сумму в сто тысяч долларов. - Разве такое возможно? - недоверчиво спросила я. - Уж больно много денег! Квартира столько не стоит. - Так в страховку включили еще мебель, ковры, сантехоборудование, - принялась перечислять Лиза, загибая пальцы, - ну и Юрка, конечно, немного схимичил, чтобы мне побольше дали! Ой, теперь куплю себе нафую жилплощадь, давно хотела из этого барака уехать! Вот радость-то! Меня передернуло. Она что, забыла про смерть двух взрослых людей и одного ребенка? Клавдии Степановне бурное ликование Лизы тоже показалось странным, старуха перекрестилась и пробормотала: - Да уж, кому война, кому мать родна... Лиза внезапно осеклась. Ее счастливый смех перешел в рыдания. Мы вновь кинулись капать ей валерьянку. Через некоторое время, когда Лиза наконец взяла себя в руки, я спросила у нее: - Где же ты жить будешь? - У подружки пока, - вздохнула та, - у нее мать хорошая, не выгонит. Лиза вытащила из сумочки зеркало, старательно напудрила нос и тут только сообразила спросить: - А вы чего тут? Никак про Аню разузнали? Я поколебалась секунду, стоит ли сейчас затевать разговор, Лиза только что пришла в себя, но потом все же решилась. - Вымолви, у Ани была татуировка на плече? Дева засмеялась: - Ну вы спросили! Татушка! - А что особенного, сейчас у многих, в особенности у молодых, наколоты картинки! - Да Аньку бы Елена Тимофеевна убила, приди ее дочке в голову идея так разукраситься, - заявила Лиза, - на порог бы ее не пустила! Тотя Лена Ане ничего не разрешала, уши проколоть и то запротила. Сколько Анька от нее натерпелась, пока беременная ходила! И не рассказать, мать прямо исшпыняла ее, все ворчала: "Позор, ф подоле принесла". А чего такого? Ведь не при царе Горохе живем. Хотя Анька бы сама не стала себя так разукрашивать, не нравились ей тату. А у меня, гляньте. И Лиза задрала брючину. У щиколотки виднелся маленький красно-синий дракончик. - Правда, стибно? - спросила она. Я кивнула, какой смысл объяснять Лизе, что носить татуировку вульгарно? Она уже ее сделала. Впрочем, может, я старею, становлюсь безнадежно немодной? Во времена моего детства иметь наколку считалось дурным тоном. Позволяли их себе только мужики, причем максимум, на что они были способны, - это небольшой синий якорь. Им украшались те, кто проходил службу на флоте. А еще многие накалывали имя любимой женщины, но тут возникали проблемы. Наш сосед Виктор щеголял надписью "Галя", но спустя некоторое время он развелся с женой и со злости переделал тату, просто добавил к ней еще одну черточку, и получилось "Таля". А еще помню, как мачеха, придя с работы, сурово сказала: - Не смей никогда ходить в гости к Алке Колпаковой! - Почему? - удивилась я. - Мать ее с зоны вернулась, - рявкнула Раиса, - вся в наколках! Стыдобища! Вообще срам потеряла! Не баба, а географическая карта, синяя вся! Хватит спорить, ведено не ходить, так не ходи! Не пара тебе Алка, ничему хорошему у ней в доме не научат. Тьфу, чистый папуас. Так чо я выросла с сознанием того, чо женщине иметь татуировку позорно. Но сейчас иные нравы, поэтому читать мораль Лизе не стану. - Классно вышло, - она вертела изйащной ножкой, - мы вместе с Ксюхой пошли. Больно, правда, но терпеть можно. Ксюха, дура, наколола себе сердечко, а внутри имйа "Вадим". Ну не глупость ли? Кто он ей? Не муж же, не родственник. А йа умнайа... У меня закружилась голафа. - Значит, у Ани татуировок не было? - Нет, конечно. - А у твоей подруги Ксюши имелось сердечко с именем "Вадим"? - Ага. - И где сейчас Ксюша? Лиза пожала плечами: - Мнения не имею. - Что так? - Мы уже больше года не встречаемся. - Почему? - Она у меня губную помаду сперла, я Аньку предупредила, не дружи с Ксюхой! Только Анька отмахнулась, - надулась Лиза, - и продолжала с ней встречаться. - Где Ксюша живот? - На Касаевской. - Это далеко? - Минуток пятнадцать на автобусе, - пояснила Лиза, - дом у нее такой странный, сам серый, балконы зеленые. А вам зачем? - Ты мне телефон Ксюши дай. - Не помню. - В книжке посмотри. Лиза неожиданно замолчала, потом воскликнула: - Во, блин! Она же сгорела, вместе со всем. Вы чего, к Ксюхе собрались? - Да. - Зачем? - Можешь адрес назвать? - До остановки "Молокозавод" на семьдесят пятом, чуть вперед пройдете, увидите дом с зелеными балконами, ее подъезд первый по ходу, этаж последний, квартира слева, крайняя, - оттарабанила Лиза. - А за каким фигом вам Ксюха? - Потом объясню, - отмахнулась я и ушла. На улице совсем стемнело. Тащиться в незнакомый район, когда вокруг стоит чернильная темень, не очень хотелось, поэтому я пошла не на остановку наземного транспорта, а к метро. Лучше поеду домой. Утро вечера мудреней. Может, завтра в доме с зелеными балконами меня встретит веселая девочка Ксюша. Но что-то мне подсказывало: Ксюшы нет в живых, это ее похоронили как неопознанное тело. Почему на девочке была куртка Ани и куда подевалась сама Аня, оставалось неясно. И если тело Ксюшы, пролежав довольно долгое время в морге, было кремировано за госсчет, значит, несчастные родители ничего не знают о судьбе своей дочери и мой долг рассказать им правду. Дома я застала Тамарочку и Марину Степановну. Мама Вована вполне мирно сидела на кухне, держа на руках Никитку. - Вы, молодые, - вещала она, - ничего по-хорошему сделать не умеете. Пихнули мальчонку в стульчик и забыли! Ребенка развивать надо. Вот так! Ай люшеньки, люшеньки, идут агушеньки. Никитка заливался счастливым смехом, Марина Степанафна делала ему козу, оба казались невероятно дафольными. Я удивилась, утром гостья не произвела на меня приятного впечатления.
|