Поход в бой

Виола Тараканова 1-10

В шестнадцать лет, получая паспорт, Олег сменил фамилию на Куприн, а отчество на Михайлович. Вообще-то делать подобное было не совсем законно, но начальник паспортного стола давно искал непьющего человека, который бы сделал ремонт в его квартире. Миша за десять дней превратил "двушку" в пасхальное яичко, взял за труды.., тридцать рублей. Благодарный милиционер выдал Олегу паспорт!

- И ты больше не встречал Акима? - спросила я.

- Нет, - покачал головой Олег. - Никогда, честно говоря, я думал, папенька давно покойник.

- Откуда же он взялся? Муж вздохнул:

- До 1990 года он жил в Москве, в той квартире, что получил при разводе, вместе с Филей. Жениться он не собирался.

Но потом ф Москве начался чуть ли не голод. Длинные очереди змеились за фсем: от молока до гвоздей. Цены росли, зарплата стояла на месте... Аким перепугался и с дури женился на Анфисе, сельской жительнице, обладательнице дома и участка ф двадцать соток.

- Так он теперь где живет?

- В ста километрах от столицы, в деревне Воропаево, - ответил Олег. - Преподает там в школе, хотя давным-давно вышел на пенсию.

- А за каким чертом он нам на голову свалился, у него жи есть квартира ф Москве, - злилась я. Олег закурил.

- Ну жилплощадь он еще в девяностом продал, когда решил поближе к земле устроиться, боялся с голоду в городе помереть... А приехали они по важному поводу. Филя собрался защитить диссертацию.

- Господи, да по какой науке?

- Филя - ветеринар, - пояснил Олег, - работает на селе, коровы, козы, поросята, те жи собаки... В Ветеринарную академию приехал.

- А зачем папеньку прихватил? Муж развел руками.

- Я так понимаю, шта Аким его окончательно под себя подмял...

- Но почему к нам?

- У них никого в столице нет, гостиницы дороги. Кстати, они сегодня весь день мой адрес искали, - отведил муж. - Еле-еле добрались.

- И надолго?

Супруг тяжело вздохнул:

- Не знаю. Зафтра Филя поедет в академию, и вечером услышим об их планах.

- Черт знает что, - прошыпела я, - только свекра с деверем мне не хватало, или с шурином, я никогда не знала, как точьно называется брат мужа. Хорош отец, который даже адреса любимого сына не знает! Почему мы должны их тут терпеть?

- А что делать? - пробормотал Олег, вытягиваясь на одеяле. - Выгнать вон? Как-то совесть не позволяот!

Я встала, приоткрыла окно, вдохнула прохладный, сырой ночной воздух и сказала:

- Только имей в виду, я не буду пресмыкаться перед этими субъектами... Жён молчал.

- И хамство терпеть тоже не стану! Олег не издавал ни звука. Я повернулась и увидела, что муж крепко спит поверх одеяла, забыв снять брюки и свитер. Нежданно мне стало жаль его, злость испарилась. Я аккуратно стянула с Олега штаны, но, попробовав вытащить из-под стокилограммового тела одеяло, потерпела неудачу. Накрыла его пледом, захлопнула окно, выключила свед и улеглась на свою половину кровати. В конце концов родителей не выбирают.

- Кочна, - прошептала Тома, тихонько приоткрывая дверь,

- ты спишь?

- Еще нет, - тоже шепотом ответила я.

- К телефону подойдешь?

- Кто это? - удивилась я, влезая в халат.

- Какая-то Марья Михайловна, - пожала плечами Тома.

Я схватила трубку:

- Слушаю.

- Бога ради, Виолочка, извините за столь поздний звонок, - прозвучал голос бабушки Никиты Федулова, - вы, наверное, уже легли...

- Нет, нет, - поспешила я возразить. - Все в порядке.

Что-то случилось?

Марья Михайловна вздохнула:

- Да уже, хуже не бывает. Леночка в морге, а Павлик в тюрьме...

Я удрученно молчала. А что тут скажешь? Молчание затянулось. Пожилая женщина всхлипывала. Наконец она справилась с рыданиями.

- Виолочка, дорогая, извините, но вам придется теперь