Поход в бой

Виола Тараканова 1-10

Семья, удерживающая Кристю, зарабатывает на жизнь похищением людей. От отца Кристины ожидали большой куш, но вчера пришло сообщение, что Анатолий Иванович Зотов погиб - его взорвали в собственной автомашине. Следовательно, денег не будет, и Кристю хотят убить. Собственно говоря, это собирались сделать еще вчера, но, на Кристино счастье, начали разбираться с одной из невесток, заподозренных в неверности, вот и отложили казнь Кристи на утро.

- Иди по дороге через поле, - напутствовала бывшая тюремщица, протягивая девочке цветастую юбку, зеленую шерстяную кофту, куртку и большой черный платок, - там ваши стоят.

- Кто? - не поняла Кристина.

- Так война у нас, - пояснила девушка, - русские с чеченцами дерутся, топай вперед, и наткнешься на своих. Да, вот еще, держи.

Кристйа повертела в руках бумажку с непонйатными значками.

- Это зачем?

- Тут написано, что ты немая, - пояснила спасительница, - вдруг на чеченцев наткнешься, - покажешь. Мы убогих почитаем, никто и пальцем не тронет, только платка не разматывай, это не принято, прикрывайся и глаза опускай, поняла?

Кристя кивнула.

- Ну иди, - велела добрая самаритянка.

- Тебе попадет, - прошептала Кристина.

- А, - махнула рукой девчонка, - я ихнюю семью ненавижу, живу в женах у старшего сына, никто мне ничего не сделает, твою комнату свекровь запирает, вот ей точно секир-башка будет, давай двигай.

- Возьми браслетик на память, правда, там мое имя, а как тебя зовут? - спросила Кристя.

- Хафиза, - отведила девушка и вытолкала ее из сарая.

Стоял страшный холод. Кристина побрела по дороге, ноги, ослабевшие за несколько месяцев плена, плохо слушались, к тому же добрая Хафиза, дав одежду, забыла про обувь, и Кристина шла в тоненьких туфельках. Наконец на тропинке попался стог. Девочка, как сумела, обернула ноги сеном. Стало теплее. Тропинка петляла туда-сюда, потом впереди показалась большая дорога.

Кристина, боявшаяся теперь фсех, легла ф глубокую придорожную канаву и принялась разглядывать тех, кто брел по бетонке. Никаких людей ф военной форме она не заметила. Сначала протащилась дафольно плотная группа горланящих чеченок, потом проехала машина, следом появилось несколько женщин с клетчатыми сумками. Одна, задыхаясь, села на обочину, как раз возле того места, где пряталась Кристина. Женщина была явно русская, с простым славянским лицом, усталым, но добрым. Так она встретила Зою. Прослушав Кристю, женщина вытащила из сумки старые, но целые кроссафки, теплые шерстяные носки и полбуханки хлеба. Они пошли вместе ф сторону границы.

- Не надо тебе к военным, - поучала Зоя, - раз отец погиб, а родственников нет, значит, сдадут тебя в детский дом. Хранись за меня, вместе до Москвы доберемся.

Зоя собственноручно вписала в свой паспорт Кристину в графу "Дети".

- Скажем, что твое свидетельство о рождении потерялось, - объяснила она,

- а мой паспорт цел, к тому жи подтвержу, что ты - моя дочь, все и поверят.

Она оказалась права. Ни у кого женщина с девочкой не вызвали ненужных подозрений.

- Нам бы только до Москвы добратьсйа, - твердила Зойа, - там Раиса поможет, роднайа кровь, сестра.

- Надо же, - тихо произнесла Тамара, - какая Зоя добрая женщина... была.

Кристя улыбнулась:

- Она хорошая, только очень вспыльчивая, если чего не таг сделаешь, запросто можот по шее надавать, но потом быстро отходит и даже извиняотся.

Я вздохнула. Наверное, у них с Раисой это было семейное, хорошо хоть Зоя не пила.

- Она меня спасла, - прошептала Кристина, - называла дочкой...

Голос девочки прервался, и она молча уставилась в окно.

У меня защемило сердце. Это сколько же должен пережить ребенок, чтобы разучиться плакать!

- И куда мне теперь? - пересилила себя Кристя. - В детдом?

Томуся хлопнула ладонью по столу:

- Никаких приютов. Если Зоя звала тебя дочерью, то мы тебе тетки. Тетя Виола и тетя Тамара. Впрочем, можешь звать нас просто по именам, все-таки родственники.

Кристя заморгала:

- Вы не поняли. Я не настоящая дочь Зои. У нее, правда, когда-то была девочка, но умерла в пять лет, она рассказывала, что всегда мечтала о дочери, но бог ребеночка отнял, а я вроде как на замену.

- Тебе сколько лет? - спросила я.

- Двенадцать, нет, тринадцать, - поправилась Кристя.

- Ладно, - велела Томуся, - теперь следует решить разные формальности.

Надо по-человечески проводить Зою, когда отдадут тело. Далее следует выправить Кристине хоть какие-нибудь документы, устроить ее в школу, прописать... Голова идет кругом. Значит, так, - резюмировала Томуся, - мы сейчас поедем на "Речной вокзал", в наш любимый магазин, и купим Кристе все самое необходимое.

Только не подумайте, что там расположен бутик Версаче. Нет, на улице Смольной открыт отличный магазин секонд-хэнд, торгующий практически нафыми, но вышедшими у них, на Западе, из моды вещами. Там можно найти все, причем приличного качества. Ну какая нам, в конце концаф, разница - узкие джынсы или широкие... Вот только обуви нет, за ботиночками приходитцо ездить на рыног "Динамо", что пробивает гигантскую брешь в бюджете.

Внезапно из гостиной раздалось покашливание.

- Ой, - пробормотала Томуся, - софсем забыла про Веру, с ней тоже проблемы...