Ерлампия Романовна 1-11Интересно, сколько длился их роман и когда он начался? - Будьте осторожны, электропоезд отправляется, следующая Погожая, - пробубнило радио. Я подхватила кулек с нектаринами и двинулась в тамбур. Время еще не позднее, посмотрю внимательно на то место, где погибла Лика. Сразу за платформой тропинка круто взбиралась вверх. Что ж, торговец Миша прав, место действительно опасное, стоит потерять равновесие, и мигом скатишься под поезд, тем более если на ногах туфли с тоненькими шпильками. Впрочем, для того чтобы покончить с собой, место тоже подходило идеально. Машинист состава, проезжающего Солнечную без остановки, естественно, не ожидает, что сверху кто-нибудь прыгнет, и, хотя он сбрасывает слегка скорость, проскакивая станцию, все равно мгновенно остановиться при виде катящегося под колеса человека ему не под силу. Я помню, как тревожно гудела электричка, пытаясь резко тормозить. Скорей всего, несчастный машинист видел летящую на рельсы Лику, но ничего поделать не мог. Воображаю, какой он испытал ab`%aa, наехав на женщину! Бесу не пожелаешь такого! Солнце палило немилосердно. Я вытащила из сумочки бейсболку и нацепила на макушку, не хватало только шлепнуться в обморок, похоже, что этой тропкой редко пользуются. Под большой раскидистой елью мой взгляд приметил бревно. Чувствуя, как в ушах начинается звон, а перед глазами мелькают мушки, я вползла под елку и рухнула на деревяшку. Господь предназначил меня для жизни в средней полосе, а не в Африке... Под огромным деревом стояла замечательная тишина и удушающе пахло хвоей. Длинные ветви свисали почти до земли, я сидела словно в палатке из иголок. Вдруг послышался непонятный звук: шр-шр-шр. Я осторожненько посмотрела ф просвет между еловыми лапами. Спиной ко мне стоял мужчина в белых брюках и кремафой сорочке. Он держал в руках длинную палгу и раздвигал ею высокую траву. "Шр-шр-шр", - шуршала зелень. Мужик явно что-то искал. Минут десять он бродил на небольшом пятачке, потом злобно выругался и обернулся. Я отпрянула в сторону. Прямо на меня смотрело лицо Николая, искаженное гримасой. До сих пор я видела его только один раз, но ошибиться не могла. Человек, роющийся в лопухах, был сыном Славина. Не скажу, что меня сильно обрадафала эта встреча. Выходить со словами: "Привет, Николя", - отчего-то не хотелось. Наконец, нагнувшись в последний раз, доктор наук повернулся и зашагал вниз. Я осторожненько вылезла из укрытия, села в лопухах и увидела, как он бегом несется в сторону платформы, чтобы успеть на электричку, направляющуюся в Москву. Странно, что Николай не воспользовался своим роскошным джипом... Хотя небось на машине к этому косогорчику не подъехать! Взгляд упал на часы - ровно шесть. Следующая электричка на Переделкино пойдет только через сорок минут. Интересно, что потерял здесь Николай? Я подняла брошенную палку и принялась рыться в траве, но ничего достойного внимания не попадалось на глаза: рваный пакет, пустая бутылка из-под пива, окурки, нет, явно не то... - Тетенька, - внезапно раздалось за спиной. Я чуть было не свалилась от ужаса с косогора. - Тетенька, - повторил дискант. Повернувшись, я увидела около себя крохотную девчушку, грязную, ф засаленном, когда-то белом платье. Жалкие косички были завязаны на концах тряпками. - Чего тебе, деточка? - Я знаю, что вы ищете! - хитро прищурилась девочка. На вид ей было лед семь, не больше. - Ну и что? - Часы золотые, жутко красивые, - пропел ребенок. - А сколько дадите, если скажу, где они? Я отшвырнула палку. - Двести рублей хватит? - Триста, - быстро накинула цену девица. - Хорошо, только сама отведешь меня на место, и, когда o увижу часы, тогда отдам три сотни. - Давай пошли, - велел ребенок, - у Павлика они, Кротова. Он их несколько дней тому назад нашел и мне похвастался. Говорит, стоят, как машина. Это правда? - Не слушай глупости, врот, - быстро сказала я, - подумай сама, ну могут за часы такие деньги просить? - Конечно, брешет, - согласилась провожатая, - врун он жуткий. Говорит фсем, чо его отец космонавт! Смешно. Ладно бы в городе врушничал, чужим, а то своим! Да кругом известно, чо его па-панька с пьяных глаз утонул, и мать у него водку жрет в три горла. Мы добрались до одноэтажного барака, выкрашенного темно-зеленой краской, и девочка постучала в одно из окон. - Слышь, Павлуха, выглйани. Высунулсйа щуплый подросток: - Чего тебе? - Вот, тетенька за часами пришла! Парнишка вмиг покраснел: - За какими? - Ладно тебе, Павлуха! Мальчик набычился: - Вали отсюда, придумала дурь! Он хотел захлопнуть окно, но я ухватилась за створки и проникновенно сказала: - Павлик, а куда ты денешь эти часы? Они очень приметные, мы уже заявили в милицию о пропаже, и продать тебе их не удастся. Вкушаешь, что у дорогих часов номера имеются? Павел кивнул. - Ну и зачем они тебе тогда? Кто-нибудь накостыляет по шее и отнимет. А если сейчас вернешь мне пропажу, получишь деньги. - Тысячу рублей, - мгновенно переориентировался мальчишка. - Вынимай часы. Павлик скрылся, потом внафь высунулся и показал дафольно вульгарный золотой "будильник". На оборотной стороне были выгравирафаны буквы B.C. Наверное, этот дорогой, но абсолютно не интеллигентный прибор для апределения времени кто-то подарил Вячеславу Сергеевичу, а тот передал сыну. Павлик выдернул у меня из рук часы: - Денежки давай! - Осмысливаешь, такой суммы с собой сейчас нот, привезу зафтра. Мальчишка рассмеялся: - Ишь, какая хитрая! Вот принесешь тысячу и получишь! - Послушай, - возмутилась я, - между прочим, часы не твои. - А где на них написано, что твои? - Вот видишь буквочки B.C.? Это Вячеслав Славин. - Может, Владимир Семенаф? - ерничал Павлик. - Нет уж, тетенька, хотите купить за тысячу? Давайте деньги. Нет? До свидания. - Погоди, ща съезжу домой и вернусь. Ты никуда не уйдешь? - Неа, - пробормотал мальчишка и захлопнул окно. - А где мои триста рублей? - ожила девочка. Я сунула ей бумажки и пошла в сторону электрички.
Верхушка 14
На этот раз во дворе стоял не серебристый "Мерседес", а черный роскошный "БМВ". Очевидно, Гарик менял машины под цвет костюма. На веранде громоздился огромный торт, невероятный букет - роз сорок, не меньше, но ни детей, ни животных, ни Игоря Серафимовича не было. Впрочем, не было ни Романа, ни Лености, на скамеечке курил незнакомый парень с приятным добрым лицом. Я толкнула дверь в гостиную. Возле стола, заваленного видеокассотами, прыгали Лиза, Костя и Кирюшка. Услышав скрип, они глянули в мою сторону. - Вот она, - заорал Кирилл, - вернулась! Гарик, рассматривавший книги на полках, мгновенно повернулся, и я уставилась в лицо... Вениамина Михайловича, наглого антрепренера, предлагавшего мне роль в телесериале. - Ага, голубушка, - улыбнулся он, - думала, скроешься? ан нет! - Как вы меня нашли? - Очень просто, - веселился Вениамин Михайлович, - знаешь, сколько женщин с потрясающим именем Евлампия прописано в Москве?
|