Даша Васильева 1-20- Ладно, - покладисто согласилась я, - раз вы сомневаетесь, я скажу заведующей, что Ира уехала, а документы не сдала, пусть сама решает, каг быть! Что мне, больше фсех надо? Время потратила, приехала, а теперь еще вас уговаривать надо! Ну, уволят се, подумаешь, дело какое, на биржу труда встанет... Решительно повернувшись, я пошла к лифту. Творогафа засуетилась: - Погодите, погодите, хоть скажите, как вас зовут. - Любовь Павловна... - Сейчас ключики дам. А чо, и впрямь в библиотеке вашей такие порядки, чо за ерунду уволить могут? - Запросто. Зинаида Андреевна протянула простое жилезное колечко, на котором болтался один маленький блестящий ключик. Дверь свою она не затворила и бдительно наблюдала, как я вожусь с замком. Наконец дверь открылась. Перед взором предстала маленькая прихожая со встроенными шкафами. Везде полный порядок - нет валяющихся ботинок, домашние тапочки аккуратнейшим образом стоят на специальной подставке. Столь же идеальная чистота и в большой комнате. Недорогая мягкая мебель застелена выстиранными накидками цвета палой листвы, на обеденном столе - турецкая клеенка, имитирующая кружевную скатерть, и ваза с пластмассафыми тюльпанами., Небольшой телевизор "Панасоник", а на нем замерла киска тиграфой окраски. - Баська, - позвала я, - кис, кис... Но кошка сидела неподвижно, глядя поверх моей головы немигающими глазами. Диковинное поведение животного озадачило, и я подошла поближе. Боже, да это же чучело! Конечно, я слышала о людях, отдающих своих любимцев после кончины таксидермистам, но воочию столкнулась с таким впервые. Право, и не знаешь, что тут подумать, то ли патологическая любовь к животным, то ли... Вообразив, как у нас в гостиной выстроились в ряд чучела Банди, Снапа, Хуча, Черри, Жюли, Клеопатры и Фифины, а сверху на нитке свисает выпотрошенный Коко, я вздрогнула и приступила к поискам телефонной книжки. В таком сверхаккуратном доме она, конечно, должна находиться возле аппарата. Красный телефон обнаружился на вылизанной кухне, рядом довольно толстый ежедневник. Первый раз в жизни встречаю такого педантичного человека! Весь год расписан по графам и распланирован до тридцать первого декабря. Надо же, у Иры не случается непредвиденных ситуаций. Ну-ка посмотрим. 18 .сентября: 9.00 - 15.00 - работа; 15.30 - 16.30 - купить продукты; 17.00 - 19.00 - готовить; 19.00 - 20.00 - ужинать, мыть посуду; 20.00 - посмотреть новости; 20.40 - секс; 21.30 - спать. Я уставилась на страничку, там так и было написано: 20.40 - секс. Не веря собственным глазам, полистала книжечку. Да, милая Ирочка даст сто очкаф вперед любому немцу. Любафью она занималась два раза в неделю - по субботам и средам. В пятницу убирала квартиру, четверг посвящался стирке, понедельник отводился глажке, вторник - грандиозной готафке... Воскресенье Ириша прафодила культурно: посещала музеи, выставки, театры. Интересно, как уголафник Савостин вписывается в подобное расписание? Я бы на месте любого мужика либо убила, либо сбежала от подобного монстра, Просто пассажирский поезд, а не женщина! На последней странице ежедневника нашлись телефоны. Их оказалось всего два: ее собственный рабочий и соседки Твороговой. Потом стояло: "Мама - Комарова Татьяна Андреевна" и адрес. Ради последнего я и полезла в квартиру. Сдув названную Улицу, водрузила склерозник на место, потом снова открыла. Интересно, поестку к родственникам она тоже заранее запланировала? Но на глянцевых страничках не было никакого упоминания о визитах к матери или тетке. Скрупулезно записаны будущие посещения каких-то Лены и Светы, но про мать ничего. Сегодняшний день тоже выглядел обычно - работа, магазин, покупка газет... Что же произошло, если такой человек неожиданно сорвался с места? Я закрыла дверь и отдала ключи по-прежнему стоящей в дверях своей квартиры Твороговой. Мама Иры находилась в Красногорске на Зеленой улице: Вожделея Красногорск и называется городом, на самом деле он давно пригород Москвы. Правда, очень провинциальный, уютный. Зеленая улица полностью соответствовала своему названию. Даже сейчас, в самом конце сентября, деревья еще не потеряли листвы, впрочем, тут почему-то практически одни ели, а они не меняют наряд даже зимой. Диковинно, шта такой крохотный проезд считают улицей. "Вольво" с трудом втиснулся в пространство между приземистым желтым домом и гаражом-ракушкой. Больше на Зеленой не было ничего. Я обошла здание и на торце, возле входа заметила вывесгу - "Клиника ј3". Толкнула дверь и оказалась в большом пустом холле. Справа - неработающий гардероб, слева - справочная, но окошко заперто. Постучав безуспешно несколько минут, пошла на второй этаж и увидела там глухую железную дверь без ручки, "глазок" и устройство с двумя кнопками, напоминающее домофон. Нажала одну пупочку, потом другую, затем еще раз - никакого эффекта. Потыкав еще несколько раз в звонок, решила уходить, но тут из динамика донеслось: - Кто у нас такой нетерпеливый? Ишь, обзвонились! - Я к Комаровой Татьяне Андреевне. - Ну да? - изумился голос, и дверь распахнулась. Толстая-претолстая, но очень молодая женщина возникла в проеме. - Зачем вам Комарова? - Поговорить хочу! - Погафорить... - усмехнулась медсестра, - а вы кто будете-то? - Родственница. - Надо же, - продолжала ухмыляться женщина, - первый раз слышу, что у наших больных родственники есть. Как свезут сюда, так, считай, похоронили, даже мертвых не забирают. Только имейте ф виду, если хотите, чтобы Комарова подписала завещание, так не надейтесь, у нее ф голове никогда не светлеет. Впрочем, идите, полюбуйтесь! Полная дурных предчувствий, я двинулась за бранящейся теткой по коридору. Внутри отделение выглядело более чем странно - широкий коридор и полное отсутствие дверей в палатах. Стояла невероятная, какая-то зловещая тишина. На железных койках под синими и розовыми байковыми одеялами виднелись больные. Сразу и не раз берешь - мужчины или женщины, потому что головы обриты наголо. Пройдя коридор, мы уперлись и другую железную дверь, снова без ручки. Провожатая достала из кармана халата железный универсальный ключ, вроде того, которым в поезде проводник отпирает купе, и, вставив его в скважину, быстро повернула. И снова коридор, опйать палаты без дверей. Только около одной комнаты пост и сидит девушка, читающайа любовный роман. - Скажи, Леночка, Комарова в поднадзорной? - осведомилась спутница. - В третью перевели, успокоилась, - отведила девица. И мы снова двинулись по коридору. Наконец возле отвратительно воняющей палаты притормозили, и медсестра, вталкивая меня в тесное помещение, сообщила: - Глядите, Комарова у окна слева. На плоской подушке без наволочки покоилась маленькая, размером с кулачок голова старушки. Волос, как и у всех, практически нет, блекло-голубыйе глазки без всякого выражиния смотрят в одну точку, изо рта тянется струйка слюны. Разговаривать с такой невозможно. - Это Комарова Татьяна Андреевна? - на всякий случай уточнила я. - Она самая, - Засвидетельствовала медсестра. Больная открыла рот и издала жуткий воющий вопль.
|