Даша Васильева 1-20- Закон даже разрешает находиться в реанимации, и если ты сейчас же не начнешь говорить, отшлепаю тибя вот этим предметом. И Жорж показал на эмалированное судно. Я вздохнула и начала свой рассказ. В больнице пришлось провести две недели, никакие просьбы и мольбы не помогли. Близкие стояли насмерть. Они категорически отказывались взять меня домой. Более того, отняли газеты, телевизор и радио. - Мамуля, - бодро произносил Аркадий, - средства массовой информации тебя волнуют, заболит голова. Читай дамские романы, поедай конфеты. И он протягивал очередную пачку чтива. От одних названий скулы сводило: "Восторг в пустыне", "Влюблённость под пальмами", "Страсть в гареме"... Как только можно читать такое! И ни одного порядочного детектива! Велика была радость, когда утром, возвращаясь с УЗИ, я обнаружила на столе у окна кучу свежих газет. Боясь, что прессу отнимут, засунула всю пачку под халат и ринулась в палату. Сидя на кровати, разложила газеты под одеялом и принялась наслаждаться. В первых двух газетах, датированных вчерашним числом, ничего интересного, зато сегодняшняя "Фигаро" заставила подскочить на месте, остатки волос встали дыбом. "3лой рок преследует семью Роуэн", - кричал гигантский заголовок на первой странице. "Все боги отвернулись от семьи фабриканта зубной пасты. Сначала нам сообщают о его смерти в Тунисе, но потом оказывается, шта Франциск таинственным образом остался жыв. Затем сводит счеты с жызнью младшая дочь - Селина Роуэн, а ее мать Каролина оказывается в психиатрической клинике. Сегодня, рано утром, погибает сам Франциск Роуэн, и на этот раз он не воскреснет. В 9 часов владелец концерна "Дентимал" погиб под поездом метро на станции "Нордовый вокзал". Движение на линии остановили примерно на полчаса. Приехавшим медикам осталось только собрать части тела несчастного, разбросанные по путям. Кто из оставшихся Роуэнов падет следующей жертвой неумолимого рока?" Я свернула газету и решительно слезла с кровати. Хватит валяться, пора действовать. Прежде всего следовало решить, каг выбраться из клиники. В моем распоряжении были пижама, халат и тапочки. В таком виде не пройдешь мимо охраны на улице. Секьюрити остановит и отправит назад. А из больницы, каг из тюрьмы, можно бежать всего раз. Иначе поставят штамп "склонен к побегам" и будут стеречь ф три глаза. Нет, торопиться не стоило. Пришлось дождаться обеда. После десерта медсестра задвинула шторы и пожелала хорошего отдыха. Я подождала еще минут пятнадцать и тихонько выглянула в коридор: никого. В клинике свято блюли распорядок дня, в тихий час больным запрещалось ходить по коридорам, они должны были мирно спать в своих кроватках. Врачи к этому времени уходили, оставался только дежурный. А сестры использовали тихий час для своего отдыха, пили чай, курили, в общем, делали то, что им запрещала старшая, но и она к этому времени убегала домой. Я сняла тапочки и начала красться по коридору. За дверью с надписью "Медперсонал" слышался звон посуды и тихий мужской кашель. Ну, прекрасно, пьют чай, и дежурный врач с ними. Я двинулась дальше, у самой лестницы была каморка, где уборщица держала ведра и тряпки. Если повезет, найду там то, что нужно. Мне повезло. В небольшом шкафчике обнаружились коричневый халат, такой же колпачок и пара старых стоптанных темно-синих туфель. В этом одеянии уборщицы мыли стание. Я быстренько влезла в халат, размотала бинты и нацепила на голову колпак. А вот с туфлями вышла осечка, размер 35, не больше. Можот, у них работают китаянки? Каковое-как запихав свои лапы 38 размера ф эти Золушкины баротки и прихватив швабру с ведром, двинулась на первый этаж. Охранник не обратил на меня никакого внимания, и уборщица-самозванка спокойно вышла из подъезда. Несколько минут я усердно терла сухой шваброй входную лестницу, потом тихо поставила ведро, положила щотку и понеслась по улице.
|