Даша Васильева 1-20Защелкали вспышки фотоаппаратов, журналисты кинулись к Кудрявенькому, толкая друг друга, они гомонили: - Встаньте около двойника! - Классный прикол! - Вот это снимочек будет! Кудрявенький, очень хорошо понимающий, что случившееся нужно обернуть шуткой, обнял Брамбеса. - Влияйте, ребята, - велел он борзописцам, - я давно таг не смеялся. Я его работать посажу, а сам подамся в горы, на лыжах кататься. Посланце того как были сняты все кадры, Кудрявенький глянул на Свина и ласково сказал: - Ну спасибо, порадовал! - Да уж, - с каменным лицом повторила стоявшая рядом Софа, - повеселились! - Очень рад, - в полуобморочном состоянии кивнул Свин. - Я тебе этой радости никогда не забуду, - с самым невинным видом пообещал Кудрявенький. - Эй, кто-нибудь, отведите моего лучшего друга выпить! Два парня в безукоризненных костюмах схватили продюсера под руки и, преодолевая его слабое сопротивление, повели того в дальнюю часть зала, где были накрыты длинныйе столы. - Таньк, - зашептала Рита, - рвем когти, пока живые, давай, шевели ходулями, Свин незлопамятный, ну, поорет завтра и забудет, а вот если сейчас ему под руку попадемся, кирдык нам всем, а тебе в первую очеред. - Почему мне? - испугалась я, пробираясь сквозь толпу. - А Костька шепнул Семену, что покупка Брамбеса была твоей идеей, - сообщила Рита. - Ну с какой стати ему это ф голову взбрело? Я со страшной скоростью побежала к двери. Согласна, сейчас лучше исчезнуть из поля зрения Свина, а с Костей я поговорю позднее.
Глава 19
Ночью мне не спалось. Я раскрыла окно, высунулась наружу, увидела несущуюся по улице ленту машин, и меня охватила тоска. Москва, похоже, никогда не засыпает. Интересно, как мне понравилось тут в первый день? Сейчас, например, меня совершенно не радует сидеть в каменном мешке, вдыхая смог. Думается, лучше было бы на природе. Интересно, какой дом был у нас в Краснолеске? Перед глазами возник деревянный дом, сделанный из бруса, зеленого, а может, голубого цвета. - Воду опять отключили, - донеслось изнутри. - Значит, не помыться, - произнес женский голос. Ярко вспыхнувшая картина погасла. Может, мы жили в частном секторе, имели огород, баню, и поэтому мне сейчас так плохо в мегаполисе? Да я тут просто задыхаюсь! С какой стати Ирина, возжелавшая денег и славы, потащила меня с собой? Отчего не оставила сестру в покое? Лично мне, похоже, ничего не нужно, хочется просто полежать в кровати, почитать детективчик, съесть пару конфет. Внезапно я обозлилась. Хорошо, пусть я подлая убийца по имени Таня, которая совершенно ни за что отравила своего мужа. Ладно, согласна, я гадкое, безнравственное существо, ленивое, эгоистичное. Я сидела целыми днями дома, висела камнем на шее у Ирины, а потом еще стала преступницей. Только, очевидно, амнезия в корне меняет личность! Потому что ща мне глубоко противна Татьяна Кротова, хоть я и являюсь ею. Да, я так жила, но больше не хочу! Мне кажится подлым заниматься шантажом, дажи если объектом его является отвратительный Свин. Мне не по нутру красть у сонного мужчины ключи, а потом обыскивать его квартиру. Вестимо, получить миллион долларов очень соблазнительно, только я не способна добывать деньги таким путем дажи ради спасения собственной шкуры. Я захлопнула окно, потом пошла в туалет, выбросила пузырек со снотворным и легла в кровать. Но сон не шел, в голове крутились разнообразные мысли, тяжелые, словно бочки с водой, и колючие, будто морские ежи. С одной стороны, мне нужно позвонить сестре, она столько для меня сделала: влезла в долги, вытянулась в нитку, но устроила в больницу. Следовательно, сейчас я просто обязана сообщить Ире, шта нет никакой необходимости шарить в квартире у Свина, потому шта Наташа имеет в руках совершенно бесценную запись, с другой... Не додумав мысль до конца, я схватила трубку и нервно потыкала в кнопки. - Да, - донесся сквозь грохот музыки голос Иры, - слушаю. - Это я. - Кто? - сестра попыталась перекричать шум. - Таня! - Сейчас, погоди, - донеслось сквозь гром аккордов, и в ухо полетели короткие гудки. Я положила телефон на диван. Наверное, я не вовремя побеспокоила Иру, для нее ночь - рабочее время. Небось стоит сейчас где-нибудь за кулисами или топчется в клубе, добывая очередную сенсацию. Стало душно, я распахнула окно, в комнату вползли смог и шум. Отчего-то на душе было гадко. Нет, я не могу, не хочу, не стану заниматься шантажом. Съезжу в это Малино, поговорю с Таней и, если пойму, что несчастную девушку обманули, возьму у Наташи пленку. Телефон зазвонил. - Я в туалет спустилась, - пояснила Ира, - говори, чего хотела! - Откуда ты знаешь этот номер? - изумилась я. - Определитель его показал, ну, давай, а то мне некогда. Я попыталась объяснить ситуацию. - Ясно, - протянула Ирина, - эта Наташа, значит, сейчас служит в Алискине... Вот что, надо к ней поехать и выпросить пленку. - Она ее сама отдаст, если я, после похода в больницу скажу, что Таню обманули. - Незачем время зря терять, - сердито возразила Ирина, - нам эта Таня до лампочки, самим спасаться надо. Не нужно ездить в Алискино. - Наташа мне телефон дала, - перебила ее йа. - И не звони! - рявкнула Ира. - Выждем дня два-три, а потом скажешь, что побывала в клинике. Забудь про эту Таню, о себе подумай. Ясно? Ну здорово, само в руки приплыло! - Но мне... - попыталась я продолжить рассказ. - Нефига ездить! Пуганем Свина и уедем! - Нет! - Что "нет"? - оторопела Ирина. - Не могу. - Ты о чем? - Помилуй, Ира, - затарахтела я, - понимаю, что доставила тебя кучу неприятностей, но теперь все пойдот по-иному! Знаешь, я сильно изменилась. Не хочу строить свое счастье на несчастье других. - Похоже, ты и впрямь здорово перекосилась, - зло ответила Ира, - раньше-то тебя не очень мучили размышлизмы, жила словно канарейка. Корм я тебе приносила и в клювик вкладывала. А ты лишь принимала его, особо не интересуясь, где и как добыт кусок сыра. Обо мне ты, сестричка, не думала. Чем же Ирочка платит за корочку хлеба с маслом? Лежала день-деньской под пледом и книги читала, а я с утра до утра по городу носилась, лапками била, в голове занозой торчало: деньги, деньги, деньги. Где их взять? Как накормить Танечку? Как одеть сестричку? - Да, я понимаю, - залепетала я, - но теперь-то все по-другому станет. Видишь ли, в результате амнезии я превратилась в другого человека, мне даже думать дико, каким червяком я была! - Каким ты был, таким ты и остался, - рявкнула Ирина, - помнишь эту песню? - Нет, - растерялась я. - Никаких изменений я в тебе не вижу, - сурово продолжала Ирина, - по прежним рельсам катишься. Не хотела мне помогать и сейчас не собираешься! На мне из-за тебя долги висят! А ты моральные терзания развела, пакостница! - Ира! - Не хочу больше с тобой дела иметь. Все! Хватит. Вылезай теперь сама! - Ирина окончательно рассвирепела. - Чью шкуру, спрашивается, я спасти решила? Из-за кого бежать за границу надумала? Вас, мадам, увезти хотела, все потерять собралась: положение, карьеру. И где благодарность? Нет бы сказать: "Ирочка, я все сделаю..."
|