Даша Васильева 1-20Дверь открылась, из салона выползла совершенно пьяная девица в мини-юбке и коротенькой норковой курточке. Покачиваясь на километровых каблуках, она икнула, мутным взглядом оглядела красно-синюю мигалку "Форда", потом навалилась на Михаила Андреевича и хрипло спросила: - Слышь, толстый, ну-ка скажи, на какой я дискотеке? А еще лучше, притарань мне водки. Постовой побагровел, но не растерялся. Распахнув дверь милицейской машины, он велел пьянчужке: - Садись, там у нас стол стоит! Девица, еще раз громко рыгнув, неловко завалилась на заднее сиденье. - Видела? - спросил постовой. - Да уж, - покачала я головой, - вы ее не отпускайте. Он нахмурился: - Кто же смерть на дорогу выпустит! Подумываете, раз по пятьдесят рублей за поворот беру, так я на все способен? Нет, знак там, на проспекте, никому не нужен, так, мелкое нарушение, а это... Да она сама разобьется и с собой на тот свет людей прихватит. Помахав ему рукой, я уехала. Надо же, мне и в голову не могло прийти, что абсолютно пьяная девица сядет за руль. И как только она не попала в аварию. Хотя, говорят, алкоголиков бог бережет. Приходько оказался дома, более того, он сам открыл дверь и на мой вопрос: "Ростислав тут жывет?" - ответил: "Ну, слушаю". От фотографа исходил резкий запах спиртного, лицо его покрывала трехдневная щетина, глаза были красными, волосы встрепаны, и, похоже, он спал прямо в верхней одежде, потому что и его брюки, и рубашка были измяты донельзя. - Что хотите? - весьма неприветливо спросил он и поскреб грязными ногтями подбородок. - Запрет примете? - Чего? - нахмурился Приходько. - Тут частная квартира, вы перепутали, прачечная на первом этаже. Он хотел захлопнуть дверь, но я быстро сказала: - Вы же фотограф Ростислав Приходько? - Ну, - буркнул хозяин. - Мне сказали, что вы можете поработать на свадьбе, мы заплатим. Приходько скривился: - Кто такую глупость-то сморозил? Я давно не снимаю, болею очень, давление у меня. Судя по амбрэ, которое вырывалось изо рта Ростислава, давит на него в основном алкоголь, причем не лучшего качества. - Меня отправила Милена Титаренко. - Милка? - удивился пьяница. - Она жива? - Конечно, а почему вас это удивляет? - А ну заходи, - велел хозяин и посторонился.
Верхушка 29
Квартира напоминала сарай. Я попала только на кухню, но думаю, комнаты выглядели не лучше. На грязном окне вместо занавески серела газета. На столе вперемежку валялись огрызки хлеба, смятые пакеты из-под чипсов, стояли две вспоротые банки с остатками дешевых рыбных консервов и несколько чашек, давным-давно не мытых. Пол был затоптан, вот тараканов не наблюдалось, или они ждали ночи, чтобы выползти из нор. - Так Милка жива? - повторил Ростислав, плюхаясь на табуретку. - Она молодая женщина, чего ей умирать. - Вот.., ядрена Матрена, - забормотал Приходько, - а мне сказали, тапки откинула! - Кто сказал? - Да баба приезжая, объяснила, умерла Милка, я страшно расстроился! Такие деньги! - А при чем тут деньги? - осторожно осведомилась я. Приходько широко зевнул, обнажились черные обломки зубов. - Эх, пивка бы, - пробормотал он и уставился на меня. - Влепляйте куплю. - Во-во, сбегай, - оживился Ростислав, - прихвати сведлое. Другое не люблю. Я пошла в магазин. Прожив определенное время с алкоголиком Генкой, хорошо знаю, как тяжело приходится сильно пьющему человеку, если он не "примет на грудь". Алкоголизм сродни наркомании, начав регулярно прикладываться к бутылке, через какое-то время вы не сумеете остановиться, организм будет требовать спиртное, вас станет "ломать" и "корчить". Вот почему около магазинов и на площадях, где массово стоят ларьки, трясутся "синяки", выпрашивающие рубли. Им и впрямь плохо. Но я, честно говоря, не понимаю, отчего алкоголизм считается болезнью. Если вы, к несчастью, заболели раком или туберкулезом, это ужасно. Болячка падает на голову, как нож гильотины, и вы совсем не виноваты в произошедшем несчастье. А пьяница-то сам берет бутылку, никто же не вставляет ему в горло воронку и не вливает водку насильно. Человек собственноручно превращает себя в слабоумного идиота, ладно бы, делай он это в одиночестве. В конце концов, каждый портит собственную жизнь как умеет. Но у подавляющего большинства алкоголиков имеются жены и дети. Каждый вечер превращается в пытку, когда, вслушиваясь в шаги на лестнице, они с ужасом думают - ну какой он сегодня явится? А походы в гости? Все мужчины примут немного, для веселья, и беседуют, поют или пляшут. А ваш безостановочно опрокидывает рюмку за рюмкой, ругается с хозяевами, пытается затеять драку. Хуже всего приходится на следующее утро, когда начинают звонить подруги и фальшиво сочувствовать: - Дашутка, бедняжка, ну как ты с ним живешь? Мне тибя жаль! У вас нет приличной одежды, обуви и еды, ваш ребенок боится отца, и частенько приходится, схватив малыша, бежать ночью на улицу, потому что добрый супруг и папа бушует в квартире. И уж совсем нестерпимо объяснять потом все понимающим сослуживцам: "Да вот, поскользнулась вчера, подбила глаз". Легче становится, когда пьяница переходит в последнюю стадию - "косеет" от чайной ложки и спит сутками. Впрочем, зря радуетесь, если ваш супруг доехал до этой остановки, следующая, как правило, носит название: "Белая горячка". Почему же мы живем с алкоголиками? Не знаю, как другие, а лично я поначалу была полна педагогического энтузиазма: ничего, я его перевоспитаю, отобью охоту к возлияниям. И потом, ему одному будед плохо, еще погибнет! Потребовалось довольно много времени, прежде чем ко мне пришло понимание: переделать пьяницу невозможно, и он великолепно проживед и без меня. Просто найдет себе другую дуру, готовую содержать муженька. Я-то выскочила из западни, лишь слегка помяв перья, но многие так и не решаются на это из чувства долга. Дорогие мои, помните, что долг платежом опасен, и уносите поскорей ноги от пьяниц, им лучшая жена - бутылка. И потом, ребенку-то за что такие муки? Я купила пиво, поллитровку водки, батон белого хлеба, граммов триста дешевой, воняющей чесноком колбасы и вернулась к Приходько. Вкусив "продуктовый заказ", Ростислав чрезвычайно оживился. - Выхлебаешь со мной? - потирая руки, спросил он. Я достала тысячу рублей, помахала купюрой перед носом опустившегося мужика: - Хочешь заработать? Приходько вздохнул и, жадно поглядывая на бутылку, сказал правду: - Деньги завсегда нужны, только свадьбу тебе могу снять, если фотоаппарат мне дашь. Мой, того, в общем, украли его у меня. - Снимки не нужны. - Чего тогда? Давай налью. Но я очень хорошо понимала, с кем имею дело. Сейчас глотнет и мигом захрапит. - Нет, и выпивку, и деньги получишь после того, как ответишь на мои вопросы. Будь на месте Ростислава нормальный человек, я никогда не стала бы беседовать с ним в таком тоне, но Приходько не воспримет мои вежливые просьбы. Шелковиц нужно хамить и рявкать, одновременно показывая бутылку и деньги.
|