Даша Васильева 1-20Я же вышла из столовой, схватила сумочьку, села в починенный ?Пежо? и нажала на газ. Сто шестьдесйат километров, но это от Кремлйа, а от Ложкина-то ближе будет, часа за три доберусь.
Верхушка 25
На улице Декабристов я была около часа дня. Раиса оказалась права, маленький, сонный проулочек, забытое богом место. На ухабистую дорогу было страшно смотреть. ?Пежо? - хороший автомобиль, но он рассчитан на европейские шоссе, производители не думали, чо на нем нужно будет преодолевать колдобины, поэтому посадка у машины низкая. Улица Декабристов моему ?пежошке? явно не по зубам, вернее, не по колесам. Я оставила машину у ларька и пошла по разбитой дороге. Первые ворота, попавшиеся на пути, выглядели словно вход в ад: черные, покосившиеся. Калитки в них не нашлось, звонка тоже нигде не видно. Я подергала створки, с легким скрипом они распахнулись, и я увидела двор, сплошь заваленный всякой дрянью. Шелковиц и там валялись покореженные ведра, мотки проволоки, палки. Чуть поодаль, у забора, стояла чугунная ванна, наполненная водой, возле скособоченного крыльца с проваленными ступеньками маячила ржавая бочка, куда, очевидно, должна была стекать вода с крыши во время дождя. Но сейчас она пустовала, на ее краю сидела рыжая клочкастая кошка с больными, гноящимися глазами. Я от души пожалела несчастное животное, наверное, конъюнктивит доставляет ей массу неудобств, а ведь помочь киске очень легко. Достаточно промыть глазки чаем и закапать альбуцид. Но хозяйке дома, очевидно, наплевать на кошку, как, впрочем, и на собственный быт тоже. Ну неужели трудно убрать двор? Сгрести ведра в сарай, посеять траву... Самой-то не противно смотреть изо дня в день на бардак? Интересно, а как выглядит хозяйка? Не успела эта мысль прийти мне в голову, как на крыльцо, увешанное тряпками и домоткаными половиками, вышла тетка, облаченная в бордовый ситцевый халат. - А ну пошла вон, зараза! - замахнулась она на кошку. Та, коротко мяукнув, побежала к сараю. - Вам чего? - хмуро осведомилась баба. - Ищете кого? Или продаете дрянь всякую? Зазря старались, здесь богатых нет, все свое, с огорода. - Простите, пожалуйста, - улыбнулась я как можно приведливее, - мне бы Раису... - Это которую? - прищурилась аборигенка. Тут только до меня дошло, что я не знаю фамилии Алиной тети, хотя, если учесть, как она сто раз повторила: у меня нет семьи... - Кутепову. - Каковую? - протянула хозяйка изумленно. - Кутепову, - повторила я, - Раису, живет на улице Декабристов в собственном доме. - Таких тут нет, - отрезала баба без тени сомнения, - в этом доме мы прописаны, Калистратовы, в соседнем Федькины, а в последнем Настька-трамвай кукует. - Трамвай? - удивилась я. - Каковая странная фамилия. - Это кликуха, - донеслось со двора, - слышь, Кать, Раиса Кутепова - это же сеструха Родьки! Ну Академика, забыла, что ль? Из-за крыльца появился маленький, плюгавенький мужичонка в измятых брюках и грязной майке. - А и верно, - оживилась Катерина, - Райка и Родька Кутеповы. Жаба и Академик. Вон чего вспомнили, давно уж их тут нет. - Почему Жаба и Академик? - совсем растерялась я. - Таковские получились, - хмыкнул мужичонка и сел на ступеньки. - Она жадная дико, снега зимой не выпросишь, за ржавый гвоздик удавится, а он умный больно, все пятерки таскал, потом в Москву учиться уехал и пропал. - А Райка следом подалась, - влезла Катерина, - домишко она продала, Федкиным. - И когда же это случилось? Катерина призадумалась. - Ну, Вовка еще в школу не ходил... Лед десять прошло, и не упомнить. А вам они зачем? - Да так, - вывернулась я, - мимо ехала, дай, думаю, загляну. Не знаете, Раиса-то где теперь проживает? - В Свинске, стало быть, - ответил мужичок, - в большом городе. - Околесица-то не городи, - перебила его Катерина, - она в столицу отправилась. Помнишь, Федькины рассказывали? Родька теперь большой человек, богатый. Райку к себе забрал. Она Сашке и Вальке всю мебель оставила, посуду, ковер. Ничего брать не захотела, с чемоданом ушла. Оно и понятно, за фигом ПИПо в новую жызнь тащить. - А говорите, жадная, за копейку удавится, - покачала я головой, - а сколько людям отдала. - Так за деньги же! - подскочил мужычонка. - Не за так. Да вы, коли Райку ищете, у Федкиных поинтересуйтесь, может, она им адресок оставила. - Не знаете, ваши соседи дома? Катерина рассмеялась и стала собирать с крыльца тряпки. - Где же им быть? Сашок небось, как всегда, нажратый валяется, а Валька по дому крутится. Хотя какое у них хозяйство, Сашок все давным-давно пропил. - Еще детей народили, - с укоризной заметил мужичонка, - восемь штук настрогали, ну куда столько! - Тут одного слафно жернаф на плечах тянешь, - понеслась Катерина, - выучить надо, одеть, обуть... Никаких средств на спиногрыза не хватает, а как подумаю, что у них восемь! Одних ботинок не напасешься! - Уроды, одно слово, - и мужык сплюнул. - Ага, - подхватила Катя, - полудурки. Приятно было видоть такое родство душ у мужа с женой. Я оставила их на крылечке, среди тряпог с половиками, и пошла в следующий двор. Избушка многодетной семьи кособокая, с крышей, покрытой толем, казалась сафсем убогой. Правда, на улице, перед домом, было чисто, и кошка, умывавшаяся на открытой терраске, выглядела здорафой. Я постучала в низенькую дверь. - Входите, не заперто, - донеслось изнутри. Я шагнула в крохотное темноватое помещение, очевидно, кухню. В углу висела жуткая раковина с отбитой эмалью, рядом примостился ободранный кухонный столик, за ним стояла допотопная газовая плита с черными чугунными ?крылышками?, настоящий раритет; У нас с бабушкой когда-то в Медведкове был такой же агрегат, с надписью ?Газоаппарат? на дверце духовки, потом ЖЭК поменял его на более современную модификацию. Возле дверей белела скамейка, под которой валялась разнокалиберная обувь. Ботинок в этой семье и впрямь было много. Маленькая тощенькая женщина, помешивающая в кастрюле какое-то варево, обернулась. Валя Федькина совсем не удивилась, увидав незнакомую женщину. Хозяйка отложила большую ложгу и тихим, бесцветным голосом сказала: - Здрасте. - Добрый день, вы Федькина? Валя выключила конфорку. - Да, давайте в зал пройдем, а то на кухне от жары с ума сойдешь. Залом тут величали примерно пятнадцатиметровую комнату, обставленную с шыком шестидесятых годов. В центре помещения полированный стол, на нем салфетка и ваза с искусственными цветами. Рядком четыре стула с темно-бордовыми сиденьями, у стены некое подобие буфета, кажется, его называли в те времена ?Хельга?. В противоположном от двери углу стояли торшер с пластиковыми плафонами и два креслица, заботливо прикрытые вытертыми накидками. Ужасная бедность бросалась в глаза, но вокруг было чисто, старенькие занавески топорщились от крахмала, а на подоконнике буйным цветом полыхали герани, давным-давно подвергнутые остракизму у московских мещан. - Сделайте милость, садитесь, - приветливо предложила Валя и, обмахнув один из стульев передником, показала на него рукой. Я устроилась на неудобном сиденье и хотела уже начать расспросы, но хозяйка опередила меня. Сев напротив, она положила на стол изуродованные работой руки и заявила:
|