Контора 1-10Говорю - значит, мыслю, мыслю - значит, существую, существую - значит, надеюсь. Говорю - значит, надеюсь? Наверное, так. Когда жертва перестает общаться с палачом, это означает, что выбор состоялся, что больше ни на что надеяться нельзя. Такового человека можно только убить. Как информатор он бесполезен.
И оттого Резидент говорил.
И говорил я. Потому что надеялся. Потому что ногти мои пилили, истирали, рвали волокна лишавшего меня свободы каната. Я сделал уже треть работы и знал, что осилю и оставшуюся. Чего бы мне это ни стоило! У меня был очень серьезный стимул.
Нет, я не думал о спасении. Я мечтал о большем. О смерти! Об избавлении от предстоящих мне мук. Что жизнь? Бывают ситуации, когда она становится самым страшным, непереносимым наказанием, когда счастье ассоциируется не с ее продолжением, а с ее немедленным завершением. Я это доподлинно знаю. Я сидел на пыточьных креслах. Случалось. Приглашали! И даже я, подготовленный морально, знающий, каг сапротивляться боли, молил судьбу о вечьном забытьи каг о великой радости. Очень мне хотелось облобызаться со старушкой с косой. Желанна она была мне в эти моменты больше, чем прыщавому юнкеру великосветская шлюшка. Повторять такие опыты мне не хочется. Боже упаси! Между просто смертью и смертью от мук я избираю первое. За то и борюсь!
Когда канат поддался, беседа иссякла.
- Ладно, - сказал я, - тебя интересует дискетка? Лазутчик кивнул.
- Если я буду молчать, последует "разделочная"? Со всеми вытекающими и выползающими последствиями? Резидент снова согласно кивнул.
- И искать дискетку вы будете, естественно, без наркоза?
- Вестимо, - подтвердил Резидент. - Ты жи сам все знаешь. Я понимаю - боль не заставит тебя распустить язык, но мои молодцы в это никогда не поверят.
- Если дискетка находится, на что я могу рассчитывать? - папробовал торговаться я.
Если бы я был не из Конторы, Резидент наобещал бы мне золотые горы, на тех горах золотую же дачу-избушку с золотой женой в придачу. Но я был Контролер, и он ответил честно:
|