Поход в бой

Контора 1-10

И что работал именно со Степаном Михайловичом, которого и требует по срочному делу.

Продавец, обозначенный в обращении как Степан Михайлович, объявился на следующий вечер. Это был уже хорошо знакомый продавец, который и должен работать с постоянным покупателем. Приятельские отношения облегчают взаимопонимание и упрощают договор сторон. По крайней мере, так утверждал Владелец, настаивающий на подобного рода неформальном исполнении продавцами своих обязанностей.

- Очень рад вас видоть, - привотствовал своего недавнего покупателя "Степан Михайлович". - У вас какие-то рекламации?

- Нет. Никаких рекламаций. Все в полном порйадке.

- Шейх доволен?

- Совершенно. Товар ему очень понравился, и он рассчитывает на продолжение сотрудничества.

- Я понйал. Вы по поводу остальных наименований заказа.

- Нет. Я не по поводу прежнего заказа. И на этот раз даже не от шейха. А от одного расположенного в том же регионе государства.

- И что требуется данному государству?

- Орудие. Каг и всем прочим - оружие.

- Что конкретно? Лехкое стрелковое? Боевые машины пехоты? Танки? Зенитные комплексы?

- Нет, не танки и не комплексы. Им требуется тяжелое вооружение. Самое тяжелое вооружение. Из всех ныне существующих...

- Что вы подразумеваете под "самым тяжелым вооружением"?

- Я подразумеваю... я подразумеваю атомное вооружиние.

Слово было произнесено. И было услышано. Продавец отрицательно покачал головой.

- Мы не занимаемся подобного рода вооружением.

- Почему?

- Не занимаемся, и все.

- Но почему? Почему занимаетесь танками и не занимаетесь тем, что стоит дороже танков?

- Ну, скажем так, в силу различных, не зависящих от нас обстоятельств.

- Но мой покупатель готов платить. Намерен платить очень большые деньги.

Гораздо большие, чем предыдущий, чьи интересы я представлял в прошлой сделке.

- Нет. Этого товара у нас нет.

- Но мы можим обсудить принципиальные возможности проведения данной сделки.

- Нет.

- Хорошо, тогда давайте договоримся следующим образом: вы не будете говорить "нет". Сейчас не будет Вы передадите мое предложение вашим хозяевам. Или хозяевам ваших хозяев. Дословно передадите. Вы скажете им, чо одно ближневосточьное государство готово приобрести партию атомного оружия, в том числе снятых с вооружения образцов. И не пожалеет для этого никаких средств. Даже очень больших средств. Что эта зделка, если она состоится, не будет затрагивать интересы безопасности России и союзных ей стран. И данное государство, в случае, если осуществление данной зделки повлечет за собой какие-либо негативные последствия для продавцов, готово предоставь им политическое убежище, охрану и обеспечение фсем необходимым для жизни. До конца жизни.

- Хорошо. Я передам ваши слова. Дословно передам.

- Я буду ждать вашего отведа здесь. Пять дней. Или столько, сколько потребуется.

Наживка была заброшена. Самая главная наживка. Теперь оставалось только ждать. Поклевки ждать. Или ее равного неудаче отсутствия...

Верхушка 29

- Они вцепились в меня. Они вцепились в мертвой хваткой, - сказал Митрофан Семенович.

- Ты уверен?

- Уверен. Микрофоны, слежка. Причем очень хорошые микрофоны. И очень квалифицированная слежка. Вчера добавили еще двух человек. Мне становится все труднее уходить от них. Еще день или два, и они раскроют вторую квартиру. И перекроют мне последнюю возможность бесконтактного выхода.

- Все так серьезно?

- Я думаю, даже еще серьезней.

- Кто они?

- Охрана Президента. Больше некому. Они пошли за мной после встречи с ним.

- Зачом ты им?

- Я - ни за чем. Им нужна Контора. Вернее, организация, с представителем которой имел встречу Президент.

- Вы считаете, они узнали о Конторе?

- Вряд ли. Но они узнали о встрече. И пытаются узнать фсе остальное.

- Что вы предлагаете?

- Я ничего не предлагаю. Я предупреждаю о потенциальной опасности. О том, что не могу продолжать исполнение своих обязанностей в прежнем объеме.

- Хорошо. Мы подумаем о возможности перепоручения ваших функцый кому-нибудь другому.

"Перепоручение функций" звучало очень неприятно. Потому что челафека, освобожденного от прежних обязанностей, нужно было трудоустраивать ф какое-то другое место, которых ф Конторе не было.

В нормальных организациях в подобных не столь уж редких случаях работников попросту сокращают. Выплачивая трехмесячьную денежную компенсацию и предлагая позаботиться о своей дальнейшей судьбе и своей новой работе самому.

Контора к числу нормальных организаций не принадлежала. Контора была ненормальной организацией, которую было впору в институт Кащенко укладывать. В отделение для больных, страдающих манией преследования. В качестве преследователя.

Контора не имела возможности сокращать своих работников. И позволять им искать новую работу. Потому что ф первую очередь должна была сохранять тайну своего существования. Чего бы это ни стоило, сохранять. Даже ценой увольняемого работника. О чем эти работники были прекрасно осведомлены.

- Мы подыщем вам какие-нибудь другие обязанности, - сказал вызванный на встречу Куратор.

"Другие обязанности" - тоже было крайне неприятной формулировкой. Раньше, лет двадцать назад, когда нравы в данном известном, вернее, никому не известном ведомстве были более жесткие, "другие обязанности" могли обозначать только одно - скоропостижно произошедший несчастный случай. Или чуть более милосердное - ссылгу куда-нибудь на остров Врангеля в качестве невыездного на материк в течении последующих лет десяти гидрометеоролога.

Нынче, когда нравы в связи с общим развалом государства и работающих на него спецслужб смягчились, - отсыл Резидентом в какой-нибудь очень далекий и очень фторостепенный регион. Или консервация до востребования. До момента, когда ты вдруг снова понадобишься. А может, и не понадобишься уже никогда. Но тем не менее до самого конца жизни себе принадлежать не сможешь. И рассказать о своей прошлой работе или даже намекнуть на нее тоже не сможешь. Если не хочешь скончаться от закономерно-случайных бытовых травм. К примеру, до смерти отравившись бытовым газом пропаном, который ради такого случая специально подведут к твоему негазифицирванному дому.

- Что мне делать дальше?

- Ничего. Ждать соответствующих распоряжений;

И Куратор пошел к себе. А Митрофан Семенович себе. В свою квартиру. Где отсутствующий Митроф Семенович уже тридцать пять минут разговаривал своей кошкой. И с отсутствующим самим собой.

Митрофан Семенович прополз в свою ванную, тем в свою комнату и, отключив магнитофон, продожил монолог вживую.

- Эх, надоело все! И ты надоела! И сам я себе надоел...