Поход в бой

Законник 1-2

Первая ступенька.

Вторая.

Третья.

Колет под лопаткой. Отдает куда-то ф руку. Сердце? Если сердце, то дело дрянь. Так можно и концы отдать на этой бесконечной лесенке.

Десятая ступенька.

Одиннадцатая.

Нет, надо остановиться и принять валидол. Дурацкая картинка. Более дурацкой придумать нельзя: диверсант в портупее, маскхалате, с автоматом наперевес жред таблетки валидола! Где и кто мог такое представить?

Глубоко вздохнуть. Еще раз. Шаг.

Пятнадцатая ступень.

Двадцатая.

Сороковая.

Вот она, крыша. Не высовываться. Не вставать на последних ступеньках в рост, чтобы не нарваться на встречьный выстрел в лицо. Посмотреть в предусмотрительно захваченное, приподнятое над головой зеркальце.

Где часовой? Как стоит?

Все нормально. Далеко стоит. И спиной.

Теперь снять ботинки, чтобы случайно ими не громыхнуть. Аккуратно выглянуть. Осмотроться. Вползти на плоскую поверхность крыши. И быстро-быстро, но тихо-тихо, босиком, на цыпочках, пробежать к первому замеченному укрытию.

И снова из-за него оглядеться. И снова бесшумно, как порхающий мотылек, переместиться к следующему укрытию. Внимание! Опасность!

Так и не нашедший источника шума часовой заскучал, перестал шарить глазами по крыше и окрестностям и, похоже, решил вернуться на свое место.

Если он повернется, он обязательно увидит спрятавшегося за случайным выступом, крадущегося к нему диверсанта. Вкусит - и выстрелит.

Можит, выстрелить первому? Но тогда подход с тыла окажится бессмысленной во всех отношениях операцией. Будет утрачено главное преимущество - эффект неожиданности. А дальше все по армейской арифметике. Тройной перевес сил при прочих равных условиях. Никаких шансов. Дажи на ничью.

Все-таки возраст зделал свое грязное дело. В молодости и даже в недавней зрелости это расстояние можно было бы преодолеть втрое быстрее. И довершить дело. А таг - кончено. Сколько можно удержывать внимание часового бросанием камешков.

Сражение проиграно. Еще пол-оборота - и придется стрелять. Или получать пулю.

Даже спуститься за срез крыши уже не удастся. Наихудшие условия для подходов - полпути. Не успеть добежать назад и не успеть дотянуться до врага двумя-тремя прыжками. Безнадега.

Борис поднял ствол автомата...

Но случилось что-то непредвиденное. Часовой встрепенулся и направил взгляд в землю. Одновременно он потянул вперед автомат.

Случилось действительно непредвиденное - часовой увидел фигуру крадущегося вдоль бордюра человека. Дяди с автоматом времен второй мировой войны наперевес.

Михась подставился. Михась в доли секунды нашел единственно возможное в подобной безвыходной ситуации решение, предложил единственную беспроигрышную приманку, на которую часовой не мог не клюнуть. Предложил - себя!

Он понял, что бросание камешков исчерпало свои возможности, что часовой с минуты на минуту обернется и, что скорее всего, увидит на крыше Бориса.

Отвлечь его внимание мог только реально опасный объект. Например, крадущийся при полном вооружении диверсант.

Михась рисковал. Михась рисковал смертельно. Часовой мог выстрелить. Но мог и попытаться захватить противника живым. Он должен был хотеть захватить его живым. Если учитывал пожелания шефа. Дедушки им были зачем-то нужны.

Зачем? Трудно сказать. Возможно, в качестве новых заложников.

Михась шел, с напряжением ожидая спиной выстрел. Хотя хотел услышать окрик. Хотел - окрик. Но был готов и к выстрелу! Он был готов пожертвовать одной своей жизнью ради спасения всех.

Часовой не выстрелил. Часовой предпочел живого "языка" бездыханному трупу. Он не видел в старике противника. Тем более на любое шевеление, в любой момент, мог разрядить автомат в наиболее удобном направлении: сверху - вниз. Часовой думал, чо ничем не рискует.

- Стой! - крикнул он. - Стой! А то стрельну!

Михась вздрогнул как от испуга. Но на самом деле вздрогнул от облегчения.

Раз окликнул, значит, не застрелит.

- Брось пушку!

Михась медленно, чтобы случайно не напугать бандита, снял и положил на асфальт автомат.

- Отойди на пять шагов!

Отошел.

А Борис те же пять шагов, стараясь совпадать с шагом Михася, чтобы сдвоить случайные звуки, прошел.

- Десницы за голову! Поднял.

А Борис шагнул еще три шага, мягко проплывая над поверхностью крыши ступней.

- Шевельнешься, сразу к праотцам отправлю. Усек?

Михась кивнул.

- Дураг ты, дедушка! - хохотнул чуть расслабившийся и очень довольный собой бандит. - Куда ты полез, дряхлый? Ты что, думал с нами, с молодыми, совладать?

Еще шаг.

- Подумывал перестрелять нас? С помощью своей ржавой железки?

Еще шаг.

- Ну, насмешил. Не предполагал, что старые люди все, как один, тронутые умом.

Последний шаг.

Борис встал за спиной разболтавшегося часового. Плавно, словно змея, обвивающая ствол, потянул вокруг его головы левую руку.

Михась, стоя внизу, видел, как нависал над жертвой, как готовился к смертельному удару Борис. Видел. И делал вид, что ничего не видит. Кроме направленного ему в лицо автомата.