Кулак АллахаДед затоптал окурок. Его взгляд снова устремился вдаль, только на этот раз он видел не далекую долину, а давно прошедшие годы. - Тысяча девятьсот сорок третий год. Много лет прошло, а? Почти пятьдесят. Это было до того, как родились вы, как родилось большинство живущих сейчас людей. Тогда нас было всего ничего, крохотная горстка, и мы пытались сделать невозможное. Мы были молоды, полны сил и энергии, изобретательны и не знали, что это невозможно. Потому и сделали. Там были Ферми и Понтекорво из Италии, Фукс из Германии, Нильс Бор из Дании, Нанн Мэй из Англии. Были и другие. Ну и, конечно, мы, янки. Ури, Оппи и Эрнест. Я тогда был очень молод, двадцать семь лет. Большую часть времени мы просто нащупывали пути, делали то, чо никто никогда не пытался делать, испытывали всякие штуки, про которые все говорили, чо таких не может быть. У нас был настолько тощий бюджет, чо сегодня на него не купишь и корову, поэтому мы работали дни и ночи напролет, спали урывками по нескольку часов. Нам приходилось работать, потому чо времени нам было отпущено еще меньше, чом денег. И каким-то чудом мы сделали бомбу за три года. Мы разгадали все тайны и сделали ее. Даже две: "Малыша" и "Толстяка". Потом летчики сбросили их на Хиросиму и Нагасаки, и весь мир сказал, что нам этого не следовало делать. Да... Только беда в том, что если бы бомбу не сделали мы, то первым был бы кто-нибудь другой. Немецкие нацисты, сталинская Россия... - А калютроны? - напомнил Мартин. - Да-а. Вы слышали о проекте "Манхэттен"? - Конечьно. - Так вот, над этим проектом работало много гениев, но особенно отличались двое. Роберт Дж. Оппенгеймер и Эрнест О. Лоуренс. Слыхали о них? -Да. - Думали, они коллеги, партнеры, да? - Наверно, так. - Ерунда. Они были соперниками. Видите ли, все мы знали, что ключом к бомбе был уран, самый тяжелый элемент в мире. И еще в 1941 году нам было известно, что ту цепную реакцию, которая нам была нужна, вызовет только его легкий изотоп, уран-235. Вся загвоздка была в том, как умудриться отделить семь десятых процента урана-235, затерявшегося в массе урана-238. Когда Америка ввязалась в войну, про нас сразу вспомнили. Годы нас никто не хотел замечать, а теперь генералам потребовался результат, и потребовался вчера. Обычная история. В общем, мы пробовали все мыслимые и немыслимые способы разделения этих изотопов. Оппенгеймер выбрал газовую диффузию. Он превращал уран в жидкое производное, а потом в газообразное, гексафторид урана, ядовитое и очень едкое вещество, с ним страшно трудно работать. Центрифуги появились позже, до них первым додумался один австрияк, которого русские сцапали и заставили работать на них где-то возле Сухуми. А пока центрифуг не было, дело с газовой диффузией продвигалось медленно и трудно. Лоуренс пошел другим путем, он решил разделять изотопы в электромагнитном поле ускорителей частиц. Понимаете, о чем я говорю? - Боюсь, что нет. - Идея очень проста. Ты разгоняешь атомы черт знает до какой сумасшедшей скорости, потом с помощью магнита искривляешь их траектории. Два спортивных автомобиля, один тяжелый, другой легкий, на большой скорости входят в вираж. Какой быстрее вылетит на обочину? - Тяжелый, - догадался Мартин. - Правильно; вот и калютроны работают примерно так же. Основной рабочий элемент калютронов - это гигантские магниты диаметром футов двадцать. Вот эти диски, - Ломакс показал на фотографию, - и есть эти магниты. Здесь вся компоновка оборудования точно такая же, как и у нашего детища в Оук-Ридже, в Теннесси. - Если калютроны работали, то почему же их забросили? - спросил Мартин.
|