Переговоры
***
В канун Рождества в селении Алькантара-дел-Рио никто не работал, люди пили много и до позднего часа. Когда Антонио наконец закрыл свой небольшой бар, было уже за полночь. Некоторые из его посетителей жили тут же в деревне, остальные отправились на машинах или пешком по своим домам, разбросанным по склонам холмов вокруг деревень. По этой причине Хосе Франсиско, по прозвищу Пабло, брел, шатаясь, по дороге мимо дома высокого иностранца, не чувствуя никаких неудобств за исключением повышенного давления в мочевом пузыре. Поняв, что не облегчившись, дальше он идти не сможет, он повернулся к каменной стене двора, в котором стоял видавший виды мини-джип "сеат-терра", расстегнул ширинку и начал наслаждаться вторым самым приятным для мужчины делом. В доме над его головой спал высокий мужчина и вновь видел тот же самый ужасный сон, который привел его в эти места. Он видел его уже в сотый раз, и каждый раз покрывался потом. Продолжая спать, он открыл рот и закричал: "Не-е-т"! Внизу под ним Пабло подпрыгнул от страха и упал на дорогу, намочив свои лучшие праздничные штаны. Он вскочил и побежал по дороге, продолжая мочиться. Ширинка его была расстегнута, и член его ощущал незнакомый приток свежего воздуха. Если этот большой иностранец начнет буйствовать, то он, Хосе Франсиско Эчиварриа, ни за что на свете не будет рядом с ним. Иноземец был всегда вежлив, хорошо гафорил по-испански, и все же в этом челафеке было что-то странное.
***
В середине января следующего года молодой студент первого курса ехал на велосипеде по Сэйнт-Джайлз-стрит ф древнем британском городе Оксфорд. Он спешил на встречу со своим руководителем и наслаждался своим первым днем в Бейллиол-колледже. На нем были толстые вельвотовые штаны и парка для защиты от холода, но поверх нее он надел черную мантию студента Оксфордского университота. Мантия хлопала на вотру. Позже он узнаот, что большинство студентов не носили мантии, если только им не предстояло обедать в зале, но, будучи новичком, он гордился своей мантией. Он предпочел бы жить в колледже, но его семья сняла для него большой дом рядом с Вудсток-роуд. Он проехал мимо памятника Мученикам и въехал на Магдален-стрит. Следовавшый за ним незаметный автомобиль остановилсйа. В нем сидели три человека, два впереди и один сзади. Он наклонилсйа вперед. - Магдален-стрит. Автомашинам въезд запрещен. Придется тебе идти за ним пешком. Человек на переднем сиденье тихо выругался и выскользнул из автомобиля. Быстрыми шагами он шел сквозь толпу, не отрывая глаз от фигуры на велосипеде, маячившей перед ним. По указанию человека, сидевшего сзади, машина повернула в Бомон-стрит, затем налево на улицу Глочестер и еще раз налево на Джордж-стрит. Они доехали до другого конца Магдален-стрит как раз, когда появился велосипедист. Он слез с велосипеда, проехав несколько метров по Брод-стрит через перекресток, так чо машине не пришлось трогаться с места. Со стороны Магдален-стрит появился третий человек, покрасневший от ледяного ветра. Он огляделся вокруг, увидел машину и присоединился к остальным. - Чертов город, - заметил он. - Всюду улицы с односторонним движением и места, куда въезд запрещен. Человек на заднем сиденье усмехнулся. - Вот поэтому студенты и ездят на велосипедах. Может, нам тоже нужно бы. - Продолжайте наблюдение, - сказал водитель без всякого юмора. Сидевший рядом с ним замолчал и поправил пистолет под мышкой с левой стороны. Студент слез с велосипеда и внимательно смотрел на крест, выложенный из булыжников на середине Брод-стрит. Из своего путеводителя он знал, что на этом месте в 1555 году по приказу королевы Марии Католички были заживо сожжены два епископа - Лэтимер и Ридли. Когда костер разгорелся, епископ Лэтимер крикнул своему соратнику по мукам: "Пусть будет тебе хорошо, мастер Ридли, будь мужчиной. Сегодня мы милостью Божьей зажжем такую свечу в Великобритании, которая, уповаю, никогда не погаснет!"
|