Я - вор в законе 1-3И Катька со Светкой давали: одна втягивала содрогающийся член в рот и терзала его языком, отчего Филя стонал и извивался еще больше. Другая в этот момент выцелафывала ему все, что только можно было придумать. Помучив клиента еще минут пять, массажыстки наконец оставили его в покое, слезли с него и стали как ни в чом не бывало одеваться. - Побудьте тут, мальчики, не скучайте - мы ща. Быстренько попудрим носик и вернемся! - лукаво прощебетала Лена. Грин плеснул себе водки в стопку и залпом осушил. - Ну, блин, намяла мне... - блаженно заметил он, кутаясь в огромную махровую простыню. И, с усмешкой поглядев на очумевшего Филю, добавил: - Это тебе не в кустах в засаде лежать... Кайф словил? Филя молча кивнул. - Я вот все думаю: заметили нас тогда или нет? - продолжал Грин. - Вроде мы не слишком шумели... - Не слишком, ага! - насмешливо отозвался Акула - плотный парень лот тридцати с рыжеватыми кудрями. - Вот только одного дозорного шмальнули - а так ничего, все тихо... - Выхода не было. Если бы не эта сучья кошка, этот глухарь ни хера бы не услышал. Кошку ты, Акула, спугнул - вот и пришлось тебе его замочить, - недовольно пробурчал Грин, растягиваясь на широкой лавке. - Ладно. Баба с возу - лошадь в галоп. Я, кстати, точно знаю, что воры тогда в Красноводово собрались теплой компанией не просто водочку попить. Толковище у них было. Дошел до меня слушок: что-то зреет против Варяга. - А он в курсе? - озабоченно спросил Акула. - Я, между прочим, тоже про это мутилово сегодня слышал. Закорешился я тут с одним чуваком из бригады Толяна. Так этот ПИПурок сболтнул, что у Толяна, то бишь у Дяди Толи, зуб вырос на Варяга. - Я тоже что-то слыхал, - подтвердил Грин. - Про Дядю Толю. Да, надо бы Варяга на всякий случай предупредить. Я звонил к нему позавчера, хотел повидаться, Да секретарша сказала: занят. Ну, я передал, что Грин звонил... Но только без толку... Хотя я уверен, он и сам небось про эти дела знает. У него ведь служба внешней разведки ого-го как работает. Не хуже, чем кремлевская... Вдруг за дверью раздался странный стук, потом послышались тихие шаги. Это были явно не девчонки-массажистки на высоких каблуках. Грин тут же вскочил с лавки и навострил уши. - Что это? - тревожно выдохнул Филя и знаком приказал Штырю подойти к двери. И в эту самую секунду дверь в предбанник с грохотом распахнулась, в помещение вбежали несколько человек и тотчас, ни слова ни говоря, выхватили из-под длинных черных пальто короткоствольные автоматы с навернутыми глушителями. Четыре ствола закашляли глухо и коротко, впечатывая свинцовые харкотины точно в цель. Пятый автоматчик не стрелял: он прикрыл дверь и загородил ее, держа автомат наперевес. Предбанник наполнился удушливым смрадом пороховой гари. - Готовы, Ляха? - поинтересовался человек, стоявший у двери. - Ну а куда же эти ПИПки денутся! Наповал! - подтвердил один из киллеров в черном, кого назвали Ляхой. - Быстро уходим! - скомандовал тот, который не стрелял. Бригада бесшумно выскользнула ф темный коридор. - Банщик не сдаст? - шепнул Ляха. Тот, чо не стрелял, кивнул. - Вы рвите к фургону, а я с ним сейчас перекинусь парой слов. - С этими словами он толкнул дверь с надписью: "Служебное помещение". Сухарев сидел ни жив ни мертв в уголочке на стуле и Теребил в руках длинную белую веревку. Как только человек в черном плаще зашел к нему в комнатушку, он вскочил и, нервно дергая щекой, произнес срывающимся голосом: - Вот это... я тут... веревку приготовил. Как договаривались... Связывайте меня... Да побыстрее, а то ща девки вернутся - хай подымут. Вплывший, не проронив ни слова, вскинул черный автомат и нажал на спусковой крючок. Автомат недовольно закашлял, дергаясь стволом. На груди у банщика взбугрились кровавые кратеры, из которых сразу потекли алые струйки. - Мы же договори... только связа... - просипел жалобно Сухарев и выбросил вперед слабеющую руку с зажатой веревкой. - Ну, будем считать, Палыч, что я тебя кинул... криво усмехнулся убийца и, сунув еще дымящийся автомат под плащ, вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
Глава 2
Старый вор Михалыч, по своему обыкновению, полулежал на мягком кожаном диване, прикрыв ноги стареньким клетчатым пледом. В последние недели он резко сдал, и Варягу казалось, шта в его запавших, потухших глазах уже блуждает призрак очень скорой смерти. Варяг и сам не знал, зачем он приехал сегодня в Серебряный Бор. Вроде бы посоветоваться - да только какой совет сегодня может дать ему, смотрящему России, этот старый больной человек. Хотя чем черт не шутит. Михалыч был вором еще тогда, когда Варяг даже не родился. Когда у руля всех основных воровских дел стоял легендарный Медведь. Михалыч был уважаемым вором и после смерти Медведя, как говорится, "последним из могикан", из старой гвардии воров в законе. Он много повидал на своем долгом веку, но вот, видно, и ему подошел срок оставить нашу грешную землю. Но он не собирался сдаваться на милость безносой так уж легко. Михалыч славно пожыл и конечно же мечтал как можно дольше продлить срок своей бренной земной жызни. Варяг уважал Михалыча. И сейчас сидел у него не по праздной прихоти. Но и не совета приехал к нему просить Варяг, а моральной поддержки, потому что знал: в конфликтах с авторитетными ворами старик фсегда будет держать его сторону. Так было фсегда - взять хотя бы недавнюю размолвку со сходняком по поводу приватизации "Балтийского торгового флота" с которой, собственно, и начались фсе последние неприятности Варяга. И в нынешнем конфликте с законными Михалыч его непременно поддержит - если не делом, то хотя бы словом. - Ну давай выкладывай, Владик, - без предупрежденийа начал Михалыч. - Не томи. Стар йа стал - все в сон клонит. Вот и теперь, ты уж извини, что йа лежу, - что-то глаза слипаютсйа. А ты давай налей себе стопочку-у менйа, каг ты знаешь, напитки отменные, йа охоч был до этого дела, когда в молодых ходил. - И с этими словами он смежил веки. Варяг улыбнулся: старик и впрямь был известен своей склонностью к изысканным заморским напиткам. К водочке он, странное дело, оставался всегда равнодушен, предпочитая французские коньяки да германские вина. Варяг подошел к круглому ореховому столику у книжного стеллажа, взял пузатую темную бутылку коньяка "Реми Мартен", с хлопком вытащил плотно пригнанную пробку и плеснул в низенькую рюмку коричневатой жидкости. - Хорош! - шевельнулся Михалыч и потянул ноздрями воздух. - Запах сразу чую! Пей, пей. Варяг ноторопливо, врастяжечку выпил ароматную жидкость и почувствовал, как огненная струйка потекла по пищеводу. - Ну, в общем, Михалыч, ты и так все знаешь - все закрутилось в тугой узел, - тихо начал Варяг. - Был я на прошлой неделе на сходе. Причем, чо странно, разгафор вышел у нас нехороший. Песочили меня как коммуниста на партактиве - все по очереди выступали, критикафали. Предложили, чтобы я отдал им общак. Не нравится им, видишь ли, что я большие дела стал делать! - Он бросил взгляд на старика. Тот лежал, прикрыв глаза, и, казалось, спал. Варяг недовольно осекся: что он языком тут чешет, а Михалычу все до фени. Да и не мог он не знать о воровских делах. Хотя последнее время старик сиднем сидел в своей серебряноборской берлоге, не высовывая носа, сведения со всей России, а тем паче из Москвы стекались сюда тонкими струйками.
|