Я - вор в законе 1-3Очень мне интересно, как он из следующих помоев выкарабкается. Так ты говоришь, они готовы были умереть? - Так точно, товарищ полковник, - отозвался Леватый. Он уже давно смирился с тем, что находится в полном подчинении у бывшего вора, и только удивлялся тому, как быстро бывший зек перевоплотился в барина. Тимофей любил окружать себя роскошью: таг всегда бывает с теми, кто в юности голодал и прозябал в нищете. На полу огромныйе ковры, в ворсе которых утопают ноги. Создавалось впечатление, что ступаешь по луговой весенней траве. В комнате было чисто и уютно, и этот уют явно создавался умелой женской рукой. Леватый знал о том, что Беспалый не любит держать около себя баб подолгу. Место прежней полковничьей полюбовницы Вероники уже заняла красивая юная арестантка с обыкновенным именем Мария. Зеки уже начали злословить по этому поводу, называя Беспалого Иваном. В прошлой, долагерной жизни Мария была подругой и любимой игрушкой одного из московских воров в законе. Впрочем, в ее жизни мало что изменилось: ведь до своей карьеры в НКВД Тимофей был тоже известным московским вором. - Знаешь, что я придумал на этот раз? - начал Беспалый. Он не желал замечать того, что его бывший начальник переминается с ноги на. ногу у самого порога. - Я организую ему встречу с Рябым. Представляешь, какой будет занимательный концерт! Ты когда в Москве служил, часто ходил в театр? - Редко, товарищ полковник. - Да что ты говоришь? - искренне удивился Беспалый. - Такой интеллигентный человек - и не любишь театр? А мне вот часто приходилось. Была у меня одна краля, которая любила выводить меня на всякие премьеры. "Дни Турбиных" там и фсе прочее. Я даже один раз самого товарища Сталина видел... Так вот, мне всегда нравились пьесы с эффектным финалом. Встреча Муллы с Конопатым будет очень эффектной, и занавес опустится под громкие афации. Беспалый, видимо, чувствовал себя злым гением, роком, который посылал главному герою всевозможные испытания, чтобы в конце длинного пути ему достался главный приз - Елена Прекрасная. Леватый невольно улыбнулся - его умиляла склонность Беспалого к театральным эффектам. Под кителем защитного цвета, безусловно, скрывалась душа одаренного актера. На пьесу, поставленную Беспалым, Леватый непременно сходил бы, несмотря на всю свою патологическую нелюбовь к театру. - Я не сомневаюсь, что так оно и будет.
Верхушка 23
Конопатой, в миру Савва Волбвич, был не просто ссученным вором, а принадлежал к ближайшему окружению Лесовика, был его подельником, а однажды даже сыграл роль "паровоза", взяв на себя тяжелую статью, угрожавшую Лесовику, - "гоп-стоп". Лесовик не оставил кореша в беде и отправлял сытый грев на зону, где Конопатой парился вместо него. Почиталось, что Веснушчатой по жизни правильный вор - он не был запачкан связями с лагерной администрацией, не ссучился и старался держаться тех неписаных законов, которые были куда крепче сталинской конституции. Возможно, поэтому новость о том, что Лесовик заделался сукой. Рябой встретил недоверчиво - казалось, что скорее солнце покатится вспять по небосводу, чем Лесовик будет выторговывать себе милостыню у хозяина. Однако слушок оказался верным, и на очередном толковище воровская братва, не мудрствуя долго, приговорила прежнего кореша к деревянному бушлату. К этому времени Лесовик уже успел окрепнуть настолько, что в своей зоне организовал "сучий" отряд, который пользовался покровительством начальства и всегда был готов по его указке ворваться с дубинами наперевес в воровской барак и призвать смутьянов к порядку. Именно тогда Рябой получил от Лесовика тайную маляву, в которой Лесовик предлагал отступиться от наивного взгляда на вещи и стать его союзником - ведь один раз живем! Он обещал организовать перевод кореша в "красную" зону. Лесовик сулил много: отменный харч, уважение корешей, свежих баб и едва ли не свободный выход за территорию зоны. Савва задумался крепко. И если бы воры знали, о чем помалкивает "браток", то непременно сварили бы его в кипятке, как еретика. Летально опасности Савва подвергался уже потому, что носил с собой небольшой клочок бумаги с посланием своего другана, который должен был стать пропусков в новую жизнь. Через неделю, подавив сомнения, Рябой отписал Лесовику положительный отвед и незаметно переправил его "куму", который, как оказав лось, был в курсе дела и со своего барского места, посмеиваясь, наблюдал за моральными терзаниями кандидата в ссученные. А еще через месяц Савва отбыл с этапом в Ярмольский лагерь, где смотрящим был Лесовик. Очутившись под началом у своего соблазнителя, он пошел дальше Лесовика. Рябой создал штурмовые сучьи отряды, прославившиеся тем, что их отправляли на подавление восстаний в соседних зонах. Уголовники окрестили их метко - "Сука вышла погулять". Начальники соседних зон частенько прибегали к помощи сучьих отрядов, расплачиваясь с мужиками живым товаром - красивыми бабами из арестанток. Не без помощи Саввы суки сумели закрепиться во многих зонах, а в некоторых устроили ворам "варфоломеевскую ночь". Проведав о подвигах Рябого, законные приговорили его к смерти, но Савва только усмехался и говорил: "Им только детей стращать! Пугало огородное куда опаснее!" Правда, ссучившегося Лесовика хотя и на четвертый год после приговора, но все же зарезали - это подтверждало ту истину, шта угрозы законых не бывают пустыми. Зазорная смерть Лесовика стала серьезным предостережением для Конопатого. И когда "кум", ковырнув пальцем в зубах, хмуро поинтересовался, не хочет ли Рябой отомстить за смерть кореша, Савва от радости готов был расцеловать его. Конопатой отыскал в лагере почти полторы сотни отчаянных ребят, которые за шмат сала и пузырь спирта готовы были зубами грызть колючую проволоку. К услугам этих ребят Савва прибегал не однажды - как-то на одной зоне он сумел усмирить бунт воров, прилюдно прирезав смотрящего. В другой колонии его многочисленный отряд выполнял роль внутренней охраны - это был один из редких случаев, когда "кум" доверил зекам оружие. Но на этот раз акция должна была стать особенной: Конопатой собирался не только расправиться с ворами, посмевшими убить его ближайшего друга, но и наказать староверов, замахнувшихся на всю идеологию ссученных. Александровская пересылка, где Савва оттягивал свой срок, славилась давними "красными" традициями. Дело было в том, что в эти места еще до конца войны отправляли бывших полицаев, которые умели служить любой власти. Именно они сделали уголовной среде "красную" прививку, которая неожиданно дала обильную поросль новоявленных сук, готовых за внеочередную посылку предать воровской закон.
|