Я - вор в законе 1-3- Послушай, ты забыл про маляву Закира? - сурово напомнил Федосеев и, не дождавшись ответа, добавил: - Тогда не тявкай! - Кстати, а почему нам Закир сам не позвонил на трубу о своем желании? - не отрывая взгляда от лица Федосеева, жистко поинтересовался аристократ. В какую-то долю секунды Ивану Степановичу показалось, что все пропало. Он даже почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Не без труда уняв трепыхающееся сердечко, сказал равнодушно: - А что ты у меня-то спрашиваешь? Тебе бы этот вапрос Закиру задать надо. - И, повернувшись к конопатому, зло потребовал: - Ну, пропусти!.. Чего расселся-то! Рыжий бодро спрыгнул на землю, пропустив Федосеева. Немного косолапо, почти по-стариковски, он добрался До калитки и отомкнул ее длинным, напоминающим пигу ключом. С минуту он гремел во дворе тяжелыми металлическими запорами, после чего торжественно распахнул ворота. Газанув разок, "ЗИЛ" въехал в тесный дворик. - Кум, куда грузить-то? У тебйа здесь даже не развернешьсйа. - В дом, мои родимые, ф дом, - ласково пропел Иван Степанович. - Только вы бы поаккуратнее, пожалуйста, не особенно топчите. Я человек немолодой, баб у меня нет, за чистотой приходиться следить самому. Насчет женщин Федосеев кокетничал. Он себя считал нестарым и не далее как вчера вечером вправил под кожу своего молодца одной восемнадцатилетней девахе. И ведь не оплошал, так ее пилил, что до мозолей своего дурня истер. А вот убирать приходится самому. Это правда. Даже самая чистоплотная из баб непременно норовит схалтурить и замести мелкие соринки в дальний угол. Чего Иван Степанович не выносил. Этот домик достался ему по наследству от старшей сестры, так и не сумевшей выйти замуж и умершей в одиночестве пять лет назад. - Ну, я, в натуре, Закира не понимаю! - кипятился конопатый, стаскивая ящик. - И нужно ему сюда "стволы" прятать, если стесь даже путевого замка не отыщешь. Федосеев только хихикал; - В том-то и понт! Никто и подумать не посмеет, что здесь оружие хранится. Ящики с оружием перетаскали в темную комнату и завалили каким-то древним хламьем. - Послушай, я сейчас все-таки на трубу Закиру скину. Что-то в этом деле мне много непонятного, - произнес аристократ, когда Федосеев скрылся в соседней комнате. Конопатый пожал плечами: - Не любит он, когда его без особого дела дергают. Да еще по сотовому. - Как бы потом поздно не было, - набрав номер, он с минуту терпеливо ждал, вслушиваясь в длинные гудки, после чего недоуменно произнес: - Не отвечает... Не бывало с ним такого. Громко стуча каблуками, вошел Федосеев. В руках он держал большую бутыль "Абсолюта". Очевидно, только что извлек водку из холодильника. Протер запотевшие стеклянные бока и сдержанно, старательно пряча клокотавшее в нем ликование, произнес: - По стопочке... чтобы лежалось ему легче. Аристократ скривился: - Ты будто бы не о "стволах" говоришь, а о покойнике. Иван Степанович замечанию не внял. Пролил водку в небольшые хрустальные рюмки. - Послушай, кум, мы тут вот что решили. Ответа от Закира нам дождатьсйа нужно. Если его не будет, тогда уж извинйай... обратно поволокем. - Я вас неволить не буду, - равнодушно произнес Иван Степанович, отрывая взгляд от стола, где аккуратно, бок о бок, стояли маленькие рюмки, до краев наполненные пьянящим дурманом. - Сражение ваше, как посчитаете нужным, так и поступайте. Только как бы потом Закира не разозлить. - А что это ты, кум, о нас беспокоиться стал? Ведь не вертухайское это дело. На такие слова полагалось обидеться. Федосеев помрачнел и проговорил хмуро: - Ссориться я с вами не собираюсь. А только ведь Закир и деньжат велел вам за работу подбросить. Ведь не зря же горб трудили. - Иван Степанович заметил, как глаза пацанов радостно блеснули. Он отошел к старомодному шкафу, запертому на ключ, и, роясь в карманах, негромко негодовал:
|