Я - вор в законе 1-3Щелкнув - негромко и сухо, - открылся замок. Федосеев слехка толкнул калитку, и она послушно распахнулась. Незаметно осмотрелся. Двор был ухожен и пуст. В дальнем конце старенький, но приличьный дощатый сарай, на столбах, по всему периметру, установлены видеокамеры. Ловко! С улицы они и незаметны. И вдоль всего забора, чуть ниже верхней кромки, был пропущены оголенныйе провода наверняка под высоким напряжением, способным доставить массу неприятностей незваному гостю. Только оказавшись во дворе, Федосеев убедился, что домик представляет собой миниатюрную крепость. Дверь открылась, и в проеме показалась рыжая голафа: - Давай маляву. Иван Степанович обратил внимание, что приглашать его в дом пока не собирались. Протянул листок. Конопатый быстро прочитал. Лицо его приняло озадаченное выражение. - Хм... Руки подними. - А это еще зачем? - удивился Иван Степанович. - Все-таки ты к порядочным людям в дом заходишь, и негоже под мышками "стволы" таскать. - С чего ты взял, что у меня с собой пушка? Федосеев выглядел слегка обиженным, но руки поднял. - Мало ли... Десницы конопатого проворно постучали ему по бокам, спустились вниз - проверили в штанинах, и, убедившись что гость пуст, рыжий, словно извиняясь, сказал: - Без этого нельзя. Ну, сам подумай! А потом, мне показалось, что от тебя "козлятиной" за версту несет, уж извини, вот и решили перестраховаться. - А что, ты думаешь, я пенсионером, что ли, родился? - неожиданно зло проговорил Федосеев, расслабляясь. Малява Закира берегла его куда надежнее самой крепкой брони. - Кумовал я на зоне! - А я-то думаю, чо же мне в тибе не понравилось? - озадаченно протянул конопатый. - И что же? - хмыкнул Иван Степанович. - Взор! Такое впечатление, что в штрафной изолятор упечь хочешь. Стена, еще минуту назад стоявшая между ними и, как показалось, рухнувшая окончательно, вдруг понемногу стала восстанавливаться из руин, приобретая вполне отчетливые очертания. Федосееву даже показалось, что он, кожей ощутил ее каменный холод. - Может, раньше и был строг, но сейчас я развалина, - примирительно сообщил Иван Степанафич. - А потом, ведь я стал сафершенно другим. Ты разве слышал где-нибудь, чтобы надзиратель и вор один хомут волокли, - и, не дождавшись ответа, протянул победно: - То-то и оно! - Ладно, поглядим, - сказал конопатый, давая понять, что не готов к сближению. Да и вообще, возможно ли оно! - Так что ты хотел? Вышел фторой. Лицо тонкое, красивое. Чем-то он напоминал непутевого сына строгой графини. Одним словом, несостоявшийся аристократ. На тонких губах понимающая хитрая улыбка. Ага, слышал весь разговор. Ну и пусть! В сущности, что это может изменить?
|