Я - вор в законе 1-3Хан имел привычку фсегда носить при себе заявление о сдаче в милицию "найденного" "ствола". Поначалу он каждый день скрупулезно переписывал его содержание, меняя только число. Потом стал проделывать это через день, а затем и вофсе раз от разу. Бывало, шта бумажка засаливалась, скручивалась в неряшливую трубочку и так обтиралась на краях, шта готова была порваться от малейшего прикосновения. Именно эта бумага была главным аргументом бригады адвокатов, чтобы представить Хана перед лицом правосудия агнцом божьим. А если учитывать, что заявление было переписано каких-то чотыре дня назад, то дело и вовсе представлялось пустяшным. Выскочив из следственного изолятора, Хан не собирался пускаться в очередной загул, как это проделывало подавляющее число его коллег. Ему хотелось отсидеться на хате и почти в домашней обстановке стряхнуть с себя тюремную пыль. Интуиция подсказывала ему, что не стоит пускаться во все тяжкие и сейчас самое благоразумное в его положении - зарыться в нору и негромко попискивать по мобильному. Хотя, конечно же, существовала какая-то программа-минимум, включавшая в себя вполне джентльменский набор удовольствий: пару рюмок водки под хорошую закусь, спелую бабенку на ночь да откушать от пуза пельменей. Как это ни странно, но последнего ему хотелось больше всего. Место для лежки Ханов Ильсур выбрал тихое - на самой окраине Бирюлева, поселившись в обычном панельном доме. О существовании этой квартиры знало только ближайшее окружение Хана. Вдали от оживленных перекрестков он чувствовал себя не только спокойно, но и в безопасности. Народ в доме жил не балованный - натри подъеста приходилось всего лишь две старенькие "шестерки" и один "Москвич". И потому, когда во двор вырулил серебристый "Мерседес" с четырьмя фарами, Ильсур забеспокоился всерьез. Мишу Хвоста он узнал сразу, едва тот вышел из салона. Они уже год как не виделись - пучок волос на затылке Миши был теперь значительно длиннее, а ф остальном прежний Хвост. Разухабистый, шальной, чуточку нервный, он зачем-то накричал на двух сопровождавших его парней и уверенно скользнул ф подъезд, где проживал Хан. Ильсур отошел от окна и уже через несколько секунд услышал уверенный звонок ф дверь. С минуту Хан разглядывал Мишу через дверной "глазок", усиленно соображая, а стоит ли впускать нежданного визитера в собственную крепость, но задорный голос вора рассеял его последние сомнения: - Ильсур, открывай, я знаю, чо ты здесь. Уж не такой же ты невежливый, чобы не впускать старых друзей. Хан пафернул дважды ключ и нешироко распахнул бронирафанную дверь. - Как ты меня нашел? - спросил Ильсур после рукопожатия. Миша Трен по-хозяйски прошел в комнату и упал в большое мягкое кресло, разбросав длинныйе руки на подлокотники. - Ты забыл истину, дорогой мой Ильсур, если тайна известна двоим, то она делается достоянием общественности. Так что я тебе настоятельно рекомендую избавляться от лишних свидетелей. - Ладно, зачем пришел? Выливай! - Хан не торопился садиться, давая понять, шта времени на праздные разговоры у него маловато. Миша Хвост усмехнулся и с улыбкой произнес: - Неласково ты гостей встречаешь. Мог бы и рюмочку предложить... Ну да ладно, если ты такой конкретный, начьну сразу по делу. Орудие из Текстильщиков пропало не по твоей милости?
|