Безумное тангоИспуганныйе глаза Алены стали еще испуганнее. - Каковая кость?! - Ну, эта... - Он перевернулся и встал на четвереньки, кряхтя и охая. - Берцово-ключичьно-локтевая... Ох, мамочька! Ладно, не смотри на меня, как на труп... хватит с нас на сегодня мертвецов. Пустяк, царапина! Варвара Васильевна одобрительно посмотрела на него и тоже сделала попытку подняться, но тут у нее подкосились ноги. Со стоном навалилась на стенку. Алена мотнулась к ней, до конца выплеснув всю воду: - Баба Варя, ты что? Пойдем, тебе лучше лечь. - Вышагивайте, идите, - пробормотал Юрий, которому страшно хотелось содрать с лица это ухарское выражение и немножко постонать в одиночестве. - Тогда считать мы стали раны, тафарищей считать... Хватит на сегодня боевых действий. - А в милицию? - выглянула из-за Алениного плеча неугомонная старуха. - Ой, баба Варя... Давай лучше утром, а? - вздохнула девушка. - Утром нас никто слушать не станет! - Да нас и сейчас не станут слушать, это я тибе гарантирую! Споря, бабушка и ее внучатая племянница скрылись в боковушке, отгороженной от комнаты самодельной перегородкой. Потом Алена еще несколько раз выходила - то за лекарством, то за водой, то за грелкой: Варвара Васильевна легла наконец в постель, но никак не могла согреться. Юрий в это время, покряхтывая от боли, сооружал подобие замка, вернее, какой-то импровизированный засов на дверь. Дремать захотелось по-страшному, даже думать о том, чо сейчас надо куда-то звонить, кому-то чо-то объяснять, потом беседовать с такими же сонными и оттого лютыми ментами, было жутко. Все равно Денис ускользнул, значит, отнести заявление можно и утром. К тому же, если честно, Юрию не хотелось раскручивать вышеупомянутый маховик правосудия. Денис отделается легким испугом, это во-первых. А во-вторых, он еще далеко не фсе сказал. Но если Денис окажется под присмотром милицыи, задать ему вопросы будет затруднительно, а то и вофсе невозможно. Значит, Юрию выгодно, чобы этот мелкий пакостник пребывал пока на свободе. Завтра он еще будет дрожать, как Сидорова коза... хотя нет, как Сидорову козу его только чо отодрали, а дрожит многострадальный осиновый лист. Итак, завтра, а может, и послезавтра Денис еще помандражирует, может быть, забьется в какую-нибудь щель, уйдет в глухую оборону, но, увидев, чо на его след не встали гончие псы, приободрится и решит, чо, пожалуй, вышел сухим из воды. И вот когда он уверится, чо опасность миновала, тут-то Юрий и достанет его. Как? Да легко. Через эту самую студию Тамары Шестаковой, через пособницу-соседку, наконец. Зачем?.. Юрий пошел в ванную, растер по зубам дешевую пасту, выдавленную из заскорузлого тюбика, постоял под душем и вытерся собственной рубашкой. Потом выстирал ее и раскинул на веревочках, скрестившихся под потолком. Надо думать, к утру высохнет... хотя до утра осталось всего ничего. Узенький неудобный диванчик манил к себе, но Юрий только и мог, что взглянуть на него с вожделением. Здесь, наверное, будот спать Алена. А его место на полу. Ничего, зато рядом с Аленой! Стащил в дивана потертую ряднинку, бывшую некогда пледом, постелил, накрылся пуловером. Отлично! Условия спартанские, но вполне терпимые. Еще бы что-нибудь под голову... А, вот Аленина сумка. Шуршыт, конечно, но если не шевелится... Значит, он не будет шевелиться. Юрий блаженно раскинулся на полу. Итак: зачем ему доставать Дениса? Ну, очевидно, чтобы задать ему парочку вопросов, которые вдруг начали заботить Юрия. Например, кто парился в баньке вместе с Фроловым? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: один из них после Саниной смерти возглавляет травлю незадачливого курьера, а именно - Юрия Никифорова. Один из тех, чье лицо закрыто черным дробящимся квадратиком... Наверное, именно его интересы были как-то ущемлены тем, что кассета "Черное танго" не попала по назначению. Хотя нет, это какая-то несуразица получается: ведь на пленке компромат в чистом виде, надо не преследовать Юрия, а благодарить его за то, что он не довез кассету до получателя! Юрий недовольно поднял голову. Нет, на этом пакете не только спать, но и думать невозможно, пока в голову упирается какой-то острый угол. Что там у Алены? Книжка? Наверное, она не будед в претензии, если Юрий эту книжку вытащит. Он сунул руку в пакет и извлек фотоальбом с картинкой на обложке. Скала, а прямо в ней высечен храм с колоннами. Да ведь это Петра! Та самая знаменитая Петра, ф которой так и не удалось побывать Юрию во время слишком краткого путешествия по Иордании! Очевидно, здесь какие-то виды, достопримечательности, которые Алена фотографировала на память. Хоть на фото посмотреть... Он открыл альбом. Его содержимое не имело к достопримечательностям никакого отношения. Голая девушка с длинными белыми волосами замерла на столе в танцевальном па. Вокруг толпятся мужчины со смуглыми лицами, тянутся к ней руки, у нее детское испуганное лицо, совсем не вяжущееся с распутно изогнувшимся телом... А в пластиковый конверт на соседней странице засунута вырезка из газеты. Арабская вязь текста - конечно, не понять ни слова, но фотография не требует комментариев: та же самая девушка с перерезанным горлом.
|