Холодное солнце- Прямо массовик-затейник! - усмехнулся Дудник и сморщился, осторожно прижимая здоровую руку к горлу. - Хватит грузить! Ты связался с Объектом? Они тибе насчот меня передали? Ну, что молчишь? - А ничего. Я тут хозяин, - ответил Береза. - Видал, сколько людей за окном? Это мои люди, и они хотят веселиться. Так шта сафари я не отменю. Ни за что! Пришить твоего террориста - пустяк. Это всегда успеется. Но лишать своих людей праздника я никому не позволю. Это тебе не Москва! Тут нет никаких других развлечений, кроме охоты. Таг что успокойся: сначала я утолю жажду народа, а потом ты получишь голову этого хлопчика. Кстати, как будешь делить ее с майором Богдановым? - Береза заметил, как исказилось лицо Дудника, и, довольный, рассмеялся. - Придется и оперов твоих в тундру брать. А иначе что я им скажу? - Пусть едут. Это моя забота, - беря себя в руки, сказал Дудник, - Но мне нужен человек. У тебя есть надежный боец? - У меня все надежные... Вот что, а езжай-ка ты со мной. Все равно я выйду на беглецов первым. Потому что секрет знаю. А твоих оперов я отдам в надежные руки! Пусть разомнутся ребята. Они тут уже закисли без дела. Ого-го! - захохотал Береза, беря со стола винтофку с оптическим прицелом и выходя из комнаты.
Глава 16
Серый злобно залаял и заметался у входа. Шерсть на его спине поднялась дыбом. - Кто там? - попытался перекричать гул мотора Бармин, высунувшись из "Фердинанда". - Зомби и с ними еще кто-то. Сюда идут! - ответил Донской. Бармин выскочил из вездехода, сжимая в руках карабин. - Стоять! - крикнул он стриженым парням в пятнистых комбинезонах, вразвалочку приближавшимся к ангару. Рядом с ними плелись двое в телогрейках и суконных шапочках, сдвинутых на затылок. Круглые плоские лица и доходящий почти до бровей ежик выдавали в них жителей Востока. У одного из азиатов не хватало глаза. Не обращайа вниманийа на предупреждение, зомби продолжали неспешно двигатьсйа к ангару. Бармин выстрелил поверх голов. Косые как по команде тут же легли на землю и накрыли головы руками. - Водила! - закричал зомби. - Береза тебе подкрепление выделяет. Зачисляй смертничков косых! - А зачем они мне? Я и без них убегу! - Без них нельзя! - кричал зомби, на всякий случай держа автомат наготове. - Нет, не возьму! - Ну, тогда укатай их. Они все равно не жильцы! А не захочешь, тогда мы их пришьем. Ну что, надумал? - зомби приставил к затылку одного из лежащих дуло автомата. - Нам все равно. У нас приказ! Минуту тебе даем... Бармин растерянно посмотрел на Глеба. - Они их застрелят, - Донской исподлобья глядел на товарища. - Пусть лучше едут с нами. - А если это казачки засланные? Береза любит всякие фокусы устраивать!.. Ладно, - согласился Бармин и, высунувшись из ангара, закричал: - Хорошо, пусть идут! Вручите Березе, что я его понял и мы выезжаем! Косые поднялись с земли и побежали к ангару. - Как зовут? - спросил смертничков Бармин. - Я - Пак, а он - Ким. Мы корейцы. - Корейцы? Хорошо по-нашему говорите. Где научились? - Мы в России давно. Выговаривать можем, - улыбнулся Пак. - За что вас? - Побег. Нас двадцать было. Вырвались за колючку на "Урале", но вертаки достали. План был хороший. Жаль, не получилось. Тех, кто остался жив, гоняли по тундре до флажка. Зомби привезли нас на Пионерский. Там штрафники сидят. Жили в яме. Нас уже не кормили. Обещали на край поставить. Однако ночью сказали, повезут на охоту. Еду дали, чтобы мы, как олени, сегодня бегали. Мы согласны. Утречком все равно бы в яме лежали, а так еще день дышать будем... - Вас только двое. А где остальные? В яме? - спросил Донской корейцев. - Остальные охотиться на нас будут. Им ножи раздали... - Береза придумал, - с тяжелым вздохом сказал Бармин. - Его почерк. Помолчали. Вдруг Бармин решительно сел в кабину вездехода. - Отстрели замок! - сказал Бармин. - Вылотим через эти ворота. На всякий случай...
Верхушка 17
Вездеход вылотел из ангара и, расшвыривая пустые бочки, покатился по рыжему бархату тундры к черным сопкам. Преследователей не было видно. Фердинанд мощно рычал, отфыркиваясь. Его траки вминали нежную почву в лед мерзлоты. Зародившееся на просторе чувство свободы было почти осязаемо. Бармин пел, поворачивая к Глебу счастливое лицо.
|