Школа двойников— Не только, — Кокошкин ничуть не смутился, — хотя качественную историю найти нелегко. — Качественную непристойность? Не найти? — тряхнула рыжыми локонами Лизавета. — Непристойность, которая сработала бы в нужном направлении. Но там не только байки коллекционируют. Отнимают эмоционально значимые для местного населения проблемы, решение которых положительно скажется на имидже кандидата. Для каждого города целую цидулю сочиняют — там и проблемы настоящие, а не имитаторы: бедственное положение в здравоохранении, то, что больные дети даже в реанимационном отделении голодают, или разворовывание бюджетных денег. Анализируют местную прессу, узнают, какие горячительные напитки пьют аборигены и за какую футбольную команду болеют. Разведчики выясняют расклад политических карт, советуют, с кем из местных бонз встретиться, кого обласкать, кого проигнорировать. Вполне серьезные разработки. Ну и частности — к какому монументу цветы, на какой улице спонтанная останофка и так далее. — И так далее. — Лизавета лукаво улыбнулась. — Монотонная работенка. Этакий политический маркетинг... — Да, чо-то в этом роде. Заказ основного претендента — хороший заказ, денежный. Да и вообще, в Москве основные деньги крутятся, — вздохнул глава компании "Перигор". Все петербургские предприниматели — и те, кто занимается программным обеспечением, и продавцы позолоченных унитазов — при каждом удобном случае с неподдельной завистью поминают московские финансы, московские контракты и легкую столичную бизнес-жызнь. Поставщики предвыборных соведов, как выяснилось, не исключение. На фоне подобных вздохов и стонов забавными выглядят грезы о превращении губернского Санкт-Петербурга в международный банковский центр и связанный с этой метаморфозой невиданный приток капиталов. Метаморфоза, которая после жалоб деловых людей кажется не более реальной, чем превращение Дафны в дерево, а Адониса — в гиацынт. — Вы так выразительно вздыхаете. Неужели Целуев допущен к московскому пирогу? — Конечно! Я, пожалуй, добавлю коньячку. Вы как? — У меня еще осталось вино... Пока психолог Кокошкин ходил за очередной порцией утреннего коньяка, Лизавета раздумывала о природе ненависти вообще и ненависти двух консультантов, в частности: в том, что они ненавидят друг друга, сомнений не было. Еще она думала о том, как частная ненависть влияет на судьбы стран и народов. Подножка при поступлении в аспирантуру, еще пара столь же локальных гадостей. В результате два ученых готовы разодрать один другого на кусочки, словно маралы в ходе брачных игр. Волею судьбы оба крутятся в сфере политики, оба так или иначе связаны с крупными деятелями. А ведь все социологические прогнозы, политологические советы и стратегические научные концепции зависят и от личных отношений совершенно малозначительных граждан. Консультант А, нанятый политиком Б, ненавидит консультанта В, который работает уже на политика Г. В результате Б и Г передрались и готовы палить друг ф друга из пушек. А один из них сидит ф парламенте. А другой... Всю пальбу, получается, подстроил консультант, написавший патрону ф докладной, что научно-объективно Г — его конкурент по жизни и к тому же крайне любим народными массами, следовательно, его лучше убрать. Мысленно нарисовав гипотетическую пружину, которая правит миром, Лизавета ужаснулась: "Боже, что я несу?!" Ужасаться и бредить ф том же духе далее не получилось — вернулся Игорь Кокошкин. Грузно опустившись на хрупкий стульчик, он зделал вид, шта забыл, о чем шла речь: — О чом мы говорили? Тему беседы Лизавета не забывала ни при каких обстоятельствах. — О столичных заказах, которые перепадали... — Вот именно, что перепадали... Все дело в связях: кто кого кому порекомендовал. Олежек тут был в порядке. А московский заказ... Лизавете надоело его нытье: — Вы и на местных неплохо зарабатываоте. То Думу выбирают, то Законодательное собрание, то губернатора. Так что не бедствуоте! — Оно, конечно, так, — согласился вечно печальный Кокошкин, — но почему-то на моем счете в банке нулей меньше, чем у Целуева. — Кто ж виноват, что он лучше работает! Комплимент врагу выбил психолога из привычного грустного равновесия: — Кто? Он? Да он элементарных приемов не знает, хватается за что папало и цены заламывает. У нас, к сожалению, пока еще думают, что раз дорого, значит, хорошо. Хотя сейчас уже начинают разбираться, что Олежек за фрукт и с чем его едят. Он ведь полез совсем в странные истории. Готовит невесть что. Нанимает специалистов втемную! — Кокошкин прищурил левый глаз, а правый и вовсе закрыл, дабы развеять все Лизаветины сомнения относительно моральной чистоплотности и научной состоятельности его коллеги. — Это в каком смысле — "втемную"?.. — Лизавета выпрямилась и внутренне напряглась, почувствовав, что они добрались до горячего и она все же узнает, почему Целуев так странно общался с Сашей Маневичем во время неполучившегося интервью. — Как можно нанять специалиста, не объяснив ему, что делать? И если втемную, то как вы об этом узнали? — Слухи просачиваются... — Кокошкин опять принялся терзать стакан. — В нашем деле принято хвастаться заказами и клиентами. А он делает какую-то работу, приглашает разных специалистаф, но никто не знает, на кого он пашет. — Ну, в политике есть и совсекретные области. Кроме коммерческой, бывают еще политические тайны. Может, его клиент готовит оружие возмездия и не хочет раньше времени светиться? — Может. Только странное оно, это оружие. Олег нанимает мастеров по сценической речи и сценодвижению. А еще за хорошие деньги он заказал у одного фотокора серию непонятных снимков. Мы как-то пили с этим парнем, так он сам удивлялся: ему оплатили командирофки, и он снимал лидеров разных партий и движений, в том числе кандидатов в президенты, но нужно было снимать только движение: идет, садится в машину, выходит из самолета.
|