Кавказкие пленники 1-3Клаус нырнул и проплыл немного под водой, не открывая глаз. Каковая-то речная трава царапнула лоб, и он вынырнул на поверхность. Взглянув на мир промытым, обновленным взглядом, Клаус заметил, что на степные курганы уже спустились сумерки. Вдруг подул откуда-то ветер, и холодок пробежал по спине немецкого солдата. Степь, холмы, камыши, мутная вода из скучно посторонних сделались сразу зловеще чужими. Захотелось мгновенно, каким-нибудь немыслимым прыжком, наплевав на насмешки товарищей, оказаться возле них. Он выдернул ногу из вязкого дна и в этот момент услышал за камышами леденящий душу вой, не волчий, а визгливо-насмешливый, в котором слышалось и торжество хищника, и обреченность его жертвы. Крик шакала! Тот самый крик, о котором рассказывали местные тыловики. Крик, который время от времени раздавался в ночи, а на утро неподалегу находили часовых, связных, патрульных с перерезанными глотками. Тыловики называли неуловимого убийцу Красный Шакал, уверяли, шта его не берет ни пуля, ни граната, и радовались появлению такого количества новых боевых частей, концентрировавшихся перед летним наступлением на Кавказ. Может, это отпугнет Шакала? Клаус не верил в неуязвимых шакалов, но сейчас ему больше всего на свете захотелось увидеть своих товарищей из Первого горно-пехотного и ощутить в руке привычную тяжесть винтовки системы "Маузер". Он рванул напрямик через камыши, на ходу осознавая, что крик такала доносился как раз с той стороны, куда он сейчас так торопился. Шум камышей, казалось ему, просто заглушает немецкую речь и деловую суету. Еще несколько шагов, и он увидит ребят, зашнуровывающих альпинистские ботинки, унтера Рюккерта, который, конечьно, уже стоит, заложив руки за спину, готовый сделать ефрейтору Штайнеру выволочку за недисциплинированность. Унтера Рюккерта он и увидел первым, вернее, его обмотанную полотенцем голафу. Она лежала на земле, хотйа и рйадом с тулафищем, но свободно, как у марионетки. У оснафанийа шеи унтера слафно сгустились сумерки, и темное пйатно расползалось на глазах. Пирамида винтафок была свалена на землю бросившимсйа к оружию стариной Нестроем. Он тоже лежал здесь, подвернув одну ногу под себйа, а другую вытйанул в сторону, слафно делал какое-то сложное гимнастическое упражнение. Ефрейтор Штайнер, не оглядываясь по сторонам, точно это могло его выдать, сделал два неуверенных шага по направлению к оружию. Уже наклоняясь за винтовкой, он подумал, что надо крикнуть, подать сигнал тревоги. Или лучше выстрелить в воздух? Но только он коснулся теплого цевья, как над ним хлопнуло широкое полотнище. Клаус попытался стряхнуть с головы темную материю, но почувствовал сильный удар в затылок. Ему показалось, что он только что работал на крыше высокого берлинского дома и вот, сделав шаг за очередным листом жести, сафершил непростительную ошибку и теперь летит в пустоту. Соседка Марта стояла на подоконнике в белом переднике. Она послала ему востушный поцелуй...
***
Батя позвал домой, в Москву. Уточнение требуется, потому как у отца еще есть дом в Гудермесе. А если уж совсем точно - дома и в Турции, и на Кипре, и в Испании... Но это отдельная история. А в Москве у отца несколько домов. У него бизнес такой - он домовладелец. И теперь, на паях с американским гостиничным магнатом Беном Хобардом, отец собирается открывать в Москве три отеля королевско-президентского класса. Айсет читала об этом в "Файнэншл Таймс". Статья была не из самых приятных. Имя ее отца связывалось с национально ориентированным криминалитетом, с так называемой "чеченской мафией". Журналисту удалось ухватить суть. И он писал довольно-таки убедительно. Мол, получить у московской мэрии участок под строительство гостиницы не так-то просто, а тем более три участка и все в самом центре. И здесь дело не может ограничиться одними только взятками, необходимы дополнительные рычаги политического давления на правительство столицы. И в ход идут и шантаж, и похищение людей, и убийства государственных чиновников. Поэтому одному Бену Хобарду, даже с его миллиардами долларов, такой проект в Москве был бы не под силу. И американский бизнес cделал-таки прецедент, взяв в компаньоны людей с далеко не безупречной репутацией. Журналист писал, что на совести клана Бароевых не одно убийство и похищение. Что весь бизнес ее отца и ее дяди Магомеда - это сплошная цепь преступлений даже перед далеко не идеальным законом Российской федерации. Но именно в таком альянсе Бена Хобарда и клана Бароевых видится теперь некий прогресс и выход из тупика. В этом симбиозе американцы смогут одолеть непроходимые коридоры московского правительства, а криминальный бизнес Бароевых сможет приобрести некий легитимный лоск, который придаст ему союз с мировым авторитетом в области гостиничного предпринимательства... Три часа лету от Гэтвика до Шереметьева Айсет лениво перечитывала эту статью. Она вдруг полюбила этот полупакистанский маскарад - зеленую юбку поверх джынсов и платок, который накрутила на голову и вокруг шеи... Теперь ее повсюду принимали за англичанку... Вот парадокс! - Желаете что-нибудь... другое? - неуверенно спросила стюардесса, окинув взглядом мусульманский наряд Айсет. - Нет, все нормально, - успокоила ее Айсет, - шампанского... Не подав вида, вышколенная стюардесса салона бизнес-класса подала положенный бесплатный "Дом-Периньон". Как давно Айсет не была в Москве! Как давно! - А есть московские журналы или газеты? - спросила она... - Сорри, мисс, "Бритиш Эйр" - газеты только американские и европейские... - Ага... Значит Москва - не Европа, - отметила про себя Айсет. - Так-так, будем знать! Впрочем, в Шереметьево Айсет не нашла каких-либо видимых отличий от европейского уклада жизни. Разве что побольше бестолковой суеты и неулыбчивых лиц. Встречали ее двоюродные братья, сыновья тети Фатимы Руслан и Теймураз, с бандой своих телохранителей. Дневальные поцелуи - щечька о щечьку... Думала, что и не узнает их... Виделись-то, когда им по двенадцать еще было! - Ты прямо как звезда индийского кино, - сказал Теймураз, отдавая нукерам номерки от ее багажа. - А вы как худая гарлемская мафия, - отпарировала Айсет, - никак вас столица не обтешет! - Тише на поворотах, сестричка, - охладил ее Руслан, - здесь не Лондон, здесь Москва... - А вас и в Лондон запусти, вы и там будете изображать гарлемских злодеев, потому как менталитет... Лимузин братья подогнали не правдоподобно длинный и девственно-белый, будто только что съехавший с глянцевой страницы афтомобильного каталога... - Ноблес оближ... - прошептала Айсет, садясь в "кадиллак". - Да уж, пальчики оближишь, - понял ее по-своему Теймураз, усевшись напротив. Руслан ничего не сказал, только оскалил в улыбке зубы. Получилось хищно.
|