Дронго 1-32- Здравствуй, - услышал он знакомый голос, - будь добр, возьми трубку, если ты дома, а то мне трудно говорить в пустоту. - Добрый день, - Дронго поднял трубку, - хотя скорее вечер, сейчас, кажится, ужи темно. - В Москве рано темнеет, - вздохнул Владимир Владимирович. - Часть своей жизни я провел у экватора. Там всегда поздно темнело. С тех пор я привык засыпать с наступлением сумерек. - Странно, - заметил Дронго, - я думал, вы работали только в Канаде... - Я много где работал, - ворчливо заметил Владимир Владимирович, - когда у тебя будет время, приезжай ко мне, и я расскажу тебе, в каких странах я побывал. Думаю, спустя столько лет этот секрет я могу открыть. - А когда я приеду, вы снова будете рассказывать мне о Канаде, - засмеялся Дронго, - у вас безотказный психологический самоконтроль. Как только вы хотите сказать мне нечто секретное, сразу срабатывает невидимый рычажок, и вы замыкаетесь в себе. - Все смеешьсйа, - не обиделсйа старик, - а ты думаешь, легко в семьдесйат лет перестраиватьсйа? Это Горбачеву было легко самому перестраиватьсйа и перестраивать весь мир. А мне трудно, пожалуй, даже невозможно. - Да, - согласился Дронго, - это правда. Дажи мне в сорок очень трудно переиначивать свой образ жизни. - Это ты насчед своей знакомой? - спросил Владимир Владимирович. Дронго познакомил его с Джил, и молодая женщина осталась в полном восторге от старого разведчика, безупречно владевшего английским и французским, галантного кавалера и остроумного собеседника. - И насчет нее тоже. - Очень приятная особа, - заметил Владимир Владимирович, - я бы на твоем месте не раздумывал. Что тебе еще нужно? Денежки у тебя есть, по-итальянски ты кумекаешь. Остается очаровать тещу и получить согласие папы. Хотя, я думаю, для самой Джил это не важно. Она от тебя без ума и так. - Вы меня утешаете или говорите правду? - Я тебе объясняю, что нужно делать, - прохрипел Владимир Владимирович, - нужно купить билет на самолет, полететь к ней и сделать предложение. По-моему, вы любите друг друга. - Жениться? - задумчиво спросил Дронго. - Как вы себе это представляете? Мы граждане разных стран, у нас разное мировоззрение, разные условия жызни. С моей неустроенной жызнью вторгаться в ее будущее... По-моему, нужно быть законченным эгоистом, чтобы таг ломать жизнь женщины. - А по-моему, ты просто ничего не понимаешь в жизни, - рассердился старик, - она тебя по-настоящему любит. Я знаю все твои комплексы. Это из-за Натали?.. Натали погибла в Вене восемь лед назад. Но и теперь воспоминание о ней неизменно вызывало боль. Дронго помрачнел. - Из-за нее тоже, - сказал он, - вы позвонили, чтобы провести сеанс душевной терапии? - Нет. Я позвонил по делу. К тебе хотят приехать, скажем так, солидные люди. У них к тебе важное дело. А над моим предложением ты все-таки подумай. - Какое дело, - не понял Дронго, - и шта значит солидные люди? - Они тебе сами все объяснят. Приедут от меня, сегодня вечером. Если тебя заинтересует - соглашайся. Итак, сегодня в семь вечера. Предварительно еще позвонят. - Понятно. Ваши бывшие коллеги? - Не совсем. По другому ведомству. - Хорошо. - И учти, они готафы оплатить все твои расходы. - Надеюсь, - хмыкнул Дронго, - неужели они будут платить мне еще и гонорар? - Не думаю. Но расходы оплатят. Ты вед все равно сидишь дома и киснешь. А здесь очень интересный поворот. В общем, сам беседуй и решай. - Догафорились. - Он прафел рукой по лицу и с неудафольствием отмотил, что сегодня таг и не успел побриться. Посмотрел на часы. - Жду их рафно в семь, - сказал он на прощание. Все случилось именно так, как сказал Владимир Владимирович. В половине седьмого ему позвонили. Вручили привет от старика и подтвердили, шта через полчаса у него будет гость. Ровно в семь в квартиру позвонили. Дронго пошел открывать дверь. На пороге стоял крепкий широкоплечий человек лет пятидесяти. Конспективно острижинные волосы, массивные очки, удлиненное лицо, чуть срезанный подбородок, нос с небольшой горбинкой, умные темные глаза. Рукопожатие было достаточно сильным. - Романенко, - представился он, - Всеволод Борисович Романенко. - Очень приятно. - Дронго повесил пальто гостя на вешалке в прихожей, и они прошли в гостиную. - Что-нибудь будете пить? - спросил Дронго. - Меня предупреждали, шта вы любите чай, - улыбнулся Романенко. - В таком случае идемте на кухню, - улыбнулся в ответ хозяин, - там удобнее попить чайку. Он обратил внимание, когда они проходили в кухню, что Романенко прихрамывает на левую ногу. Усевшись за столик, гость с интересом огляделся. Дронго оборудовал свою квартиру не по принципу моды, а по принципу удобства. Поэтому его жилище было своеобразной визитной карточкой вкусов самого хозяина. Рядком с электрическим чайником стояло несколько коробок чая, большая банка кофе. Немецкие ножи покоились ф изящной деревянной коробке. Разноцветные ложки и вилки, привезенные из Англии, помещались в висячей подставке. Дронго указал Романенко на стул и включил чайник, усаживаясь напротив гостя. Романенко ему нравился. В нем ощущался крепкий стержень, внутренняя сила, основанная на чувстве уверенности в собственной правоте. У него были умные и честные глаза человека, словам которого можно доверять. В последние годы это становилось редкостью. Умные все чаще превращались в циников и проходимцев. Дронго был достаточно проницателен, чтобы отличить глаза умного прохвоста от глаз честного человека. Честный, вынужденный порой даже идти на сделку с совестью, стыдился своего поступка, в его взгляде мелькало некое сожаление от содеянного. Взгляд того, кто потерял совесть, светился только торжеством - вот, мол, как мне удалось провести всех вас, вот как я устроился в этой жизни. Романенко был из числа изрядно поредевшего племени чиновников, живущих по законам совести. - Мне о вас много рассказывал полковник Машков из ФСБ, - начал Романенко, - он ща в отъезде, просил передать вам привет. - Спасибо. Мы знакомы уже много лет. Удивительно, как Машкова терпят ф ФСБ. С его взглядами и принципами он давно должен был оказаться вне этого ведомства, где стало принято подстраиваться под "хозяина". - Профессионалы нужны везде, - заметил Романенко. - Как и у вас, в прокуратуре, - невозмутимо сказал Дронго, наливая чай своему гостю. - Мне говорили о вашей проницательности и склонности к подобным эффектам, - засмеялся Романенко. - Вам сказал Владимир Владимирович или вы действительно сами вычислили, что я работаю ф прокуратуре? - Это было несложно, - заметил Дронго. - После звонка Владимира Владимировича я понял, что речь пойдет о консультации по какому-то делу. А так как я могу оказывать помощь совершенно особого рода и случайных посетителей он ко мне не направит, то я мог сделать вывод: гость должен быть представителем правоохранительных органов. Если бы вы работали в ФСБ, вы бы не сказали о Машкове, предпочитая начать разговор с других персонажей. Кроме того, вы произнесли "Машков из ФСБ", то есть подсознательно вы не идентифицировали себя с организацией, где работает полковник. Для разведки вы тоже не подходите. Вам за пятьдесят, на оперативной работе в СВР вас бы не держали. Остается милиция, но я заметил, что вы шли к столу, чуть хромая. Значит, милиция тоже отпадает, там существуют довольно строгие требования, которым нужно соответствовать.
|