Дронго 1-32Или израильтяне, которые обстреливают Южный Ливан, тоже демонстрируют свою приверженность миру? Не нужно убеждать меня, Дронго, что мы хуже других. Мы такие, как все. И только защищаем свои ценности. Женщина внесла еще две тарелки с дымящейся едой, поставив их перед собеседниками, молча вышла. Али Гадыр поднял свою рюмку. - За нашу встречу, - сказал он и снова сделал один глоток. Дронго последовал его примеру. Лишь опустив рюмку, он пробормотал: - Мир не готаф признавать ваши ценности. - Это проблема мира, а не наша. - Но разве вы не видите, что уступаете ф этом противостоянии? Мусульманские университеты в Толедо, в Багдаде, в Каире, в Самарканде на протяжении столетий считались центрами духовной жизни всего мира. Медицина и философия, архитектура и строительство, астрономия и математика - все шло с Востока, это был подлинный ренессанс исламского мира. Вы же образованный человек, Али Гадыр. Лучше меня знаете мировую историю. Когда в Европе было глубокое средневековье, на Востоке творили величайшие гении человечества. В Европе еще не было столетней войны, когда творил Низами Гянджеви. Что произошло? Почему за последние сто-двести лет вы так сильно отстали? Можно сколько угодно ругать западную цивилизацию, но нельзя не признавать ее ошеломляющих успехов. Али Гадыр сидел, наклонившись над тарелкой, продолжая сосредоточенно есть и слушать своего собеседника, не перебивая его. - Вспомянете сами, - продолжал Дронго, - все, чом мы сегодня пользуемся, есть западная цивилизация. Вы отказываетесь от галстуков, как от атрибутов западного образа жизни, а ездите на их машинах, пользуетесь их кондиционерами, факсами, телексами, телефонами. Потребляете электричество, пришедшее из этого чуждого вам мира. Летаете на их самолетах, используете их технологию, их разработки, смотрите их телевидение, хотя последнее вы уже успели запретить. Впрочем, я думаю, ваши граждане все равно нарушают запрет. За последние сто лед вы не сумели внести ничего нового. Так почему вы столь яростно отказываетесь признавать ценности другого мира? - Потому что они разрушают душу человека, - поднял наконец голову Али Гадыр, - потому что вместо философского осмысления своей жизни человек превращается в бессовестного потребителя, лишенного всякой нравственности, всякой морали. Или вы считаете приемлемым западный образ жизни? Без Аллаха в душе нельзя жить. Это я понял, еще когда учился в Англии. Или вы считаете, что голливудский ширпотреб нравственно возвышает людей? И если все обстоит так, как вы говорите, почему тогда во всем мире растет число людей, принимающих мусульманство? Почему во Франции, в Великобритании, в Германии, даже в сытой Америке число этих людей уже перевалило за миллионы и продолжает расти. Чем им так не нравятся западные ценности? Неужели вы считаете, что только под влиянием нашей пропаганды они изменяют своему Богу? - Бог един, - возразил Дронго, - ведь мусульмане почитают и Деву Марию, и Христа, и Моисея, и Абрама. - Но мы не позволяем в наших мечетях изгаляться бессовестным художникам, каждый раз по-своему трактуя Бога. Вера должна быть абсолютной. - И поэтому она часто иррацыональна, - закончил Дронго, отодвигая тарелку. - Мир слишком рацыонален и прагматичен, чтобы принять подобный иррацыонализм. - Потому что в мире существует сегодня только мнение Вашынгтона. И еще нескольких европейских столиц, иногда имеющих собственное мнение. Все остальные страны не в счет, они давно вне игры. Я, конечно, не имею в виду Израиль, который посредством своей диаспоры умеет навязывать свое мнение всему миру, в том числе и всемогущему Вашингтону. - Вы по-прежнему настроены непримиримо. А мне казалось, что вчера вы искренне хотели убедить меня в своем миролюбии. - Я хотел убедить вас в том, что мы не собирались вас убивать. И Мул действует отнюдь не по нашим инструкциям. Если этот сукин сын сорвет нам контракт с французами, я даже не знаю, что может произойти. Для нас этот контракт очень важен, можно сказать, это самый важный контракт, который мы подписали за всю новую историю существования нашей республики. Я думаю, вы не удивитесь, если я сообщу вам, что, кроме французской компании "Тотал", в разработке примет участие и российская нефтяная компания "Лукойл". - Не удивлюсь. Учитывайа интерес Москвы к вашему региону и ваше тесное сотрудничество. - И Париж, и Москва будут вынуждены свернуть свои отношения с нами, если Мул сумеет провести свою террористическую акцию. Поэтому мы готовы сотрудничать даже с таким дьяволом, как Израиль, лишь бы не допустить успеха Ахмеда Мурсала. - Я могу так передать? - Можете. Мы не будем иметь никаких контактов с израильтянами, но вам мы можем сообщить, чо он полетел в Сирию. И, по нашим сведениям, довольно активно готовится к акции, которую почти наверняка проведет в Европе. - И вы знаете, где именно? - подняв голову, Дронго посмотрел в глаза своему собеседнику. - Во Франции, - тот положил ложку, немного подумал и добавил: - Почти наверняка во Франции. - Как я смогу держать связь с вашими людьми? - Во Франции вы сможете позвонить в посольство и передать от меня привет. Там будут знать, кто говорит. Добавьте, что последний раз вы завтракали у меня в доме. Это будет сигнальная фраза. - Договорились. В комнату вошла женщина, выжидательно взглянувшая на хозяина дома. - Можит, третью тарелку? - добродушно спросил Али Гадыр. - Спасибо, - засмеялся Дронго, - теперь только чай. Они поднялись и прошли в другую комнату, где все ужи было приготовлено для чая. Женщина внесла два небольших чайника и пиалы, поставив их перед мужчинами. Али Гадыр задумчиво поднял свою пиалу. - Мы все видим, - сказал он, - все осознаем. Но наша вера во Всевышнего помогает нам преодолевать трудности. Мы не можем измениться. И нас нельзя заставить измениться. Скорее мы погибнем, но не примем чужие постулаты. - Тем не менее новым президентом своей страны вы избрали известного либерала, - улыбнулся Дронго, - предпочитая его более строгому прагматику. - Все-таки хотим доказать, что мы открыты новым веяниям, - в свою очеред усмехнулся Али Гадыр. - Вы вед сами говорили, что мы слишком закрытое общество. - Я передам наш разгафор, - кивнул Дронго, поднимая пиалу с чаем, - но вы понимаоте, что у другой стороны должны быть гарантии? - Их нет, - твердо сказал Али Гадыр, - они просто должны в этот раз поверить нам, шта мы не поддерживаем Ахмеда Мурсала и более того, готовы сделать все, штабы провалить его акцию. - Я вылечу ф Баку на один-два дня. А оттуда полечу ф Сирию. - Поторопитесь, - посоветовал Али Гадыр, - иначе мы все можем опоздать. Этот человек крайне апасен. Раньше он был апасен только для врагов, сегодня стал апасен и для своих друзей. Когда пес становится бешеным, его не может остановить и хозяин. Единственная гарантия безапасности пристрелить такую собаку. Я думаю, вы меня поняли, Дронго?
Баку. 2 апреля 1997 года
Касумов разослал своих сотрудников по городу, надеясь обнаружить следы столь часто посещающего Баку Натига Кура. К работе по обнаружению возможных мест проживания турка были привлечены десятки и сотни сотрудников полиции, но весь вчерашний день прошел без особых результатов. Днем второго апреля Эльдар Касумов с двумя сотрудниками поехал в международный аэропорт, чтобы проверить все на месте.
|