Дронго 1-32- Они были ублюдками, - убежденно сказала Юлийа, - настойащей мразью. Виктору йа надоела, и он решыл развлечьсйа, устроив мне... в общем, их было двое. Он и его брат. Я поэтому и приехала вместе с Юрием сюда, чтобы им отомстить. Огорчить, разорвать этих котов своими руками. И я очень довольна, что мне это удалось. Вы слышите меня, я очень довольна, что своими руками удавила двух мерзавцев. Все ошеломленно молчали. - Он прав, Юля? - тихо спросил Олег. - Все так было, как он рассказал? Инна отшатнулась от Юлии. - Да, - ответила женщина, - все так и было. Только я не хотела убивать Виктора сразу. Хотела с ним поговорить. А он уже был выпивши. Как увидел меня в своем номере, так и стал в постель тянуть, вспомнил прошлое. Ему одной Инны было мало. Вот тогда я и решила, шта он жить не должен. - А с Юрой? Юлия расстегнула блузку, сорвала с себя лифчег, показывая свою грудь. На ней были темные багровые пятна. - Он сразу догадался, что ударить ножом могла только я. И избил меня в ту ночь, требуя все рассказать. Но я ничего не сказала. Тогда он решил найти деньги И взял ключи, чтобы поискать у Киры. Я видела, как он туда шел. Я взяла его пистолет.. Дверь в номер была открыта. Я вошла туда и сразу выстрелила. А потом бросила пистолет. Ни о чем больше думать не хотелось. Но Кира настояла на том, чтобы туда вернуться. Я не смогла, и тогда она пошла сама. - Юлйа, - тихо сказала Инна, - ты менйа прости. Я ведь ничего не знала. Я ничего не знала. Она громко заплакала. За ней заплакала и Света. Последней разрыдалась Юлия. Зародившаяся стюардесса ничего не понимала. Мужчины сидели мрачныйе. - А почему вы не рассказали всю правду комиссару? - спросил Рауф. - Он мог бы вас понять. - Возможно, - кивнул Дронго, - а возможно, и нет. Там свое патриархальное общество. Вряд ли Юля набралась бы храбрости рассказать обо всем чужому человеку. Синяки к моменту, когда состоится суд, наверняка бы прошли. А говорить о том, что ее бил бывший друг или его брат... Для состава суда это был бы не очень убедительный аргумент. За это нельзя убивать двух мужчин. Здесь вам не феминистский Запад, где ее могли бы оправдать. Здесь ее ждало бы пожизненное заключение. - А вы альтруист, - угрюмо сказал Олег. - Нет, - возразил Дронго, - просто я вспомнил еще о ребенке Юлии. У нее погиб муж, и она одна воспитывает ребенка. Может, это действительно альтруизм, но я обязан был помнить и о нем. В салоне наступило молчание. - Вы правильно поступили, - горячо сказал Рауф, - вы .* ' +(al умнее нас всех. Умнее и благороднее. Инна взглянула сквозь слезы на Дронго, кивая ему. Юлия тоже посмотрела на него. Но в глазах была пустота, словно океан был осушен, его больше не существовало. Дронго отвернулся, чтобы не смотроть в ее глаза. Через два часа, когда самолет пошел на посадку, Юлия вдруг встала и, подойдя к Дронго, тихо сказала: - Спасибо. И больше они не произнесли ни слова. Пока не вышли из самолета. А ф аэропорту Юлию встречал ее сын, приехавший туда с тетей. Обнимая сына, молодая женщина взглянула на Дронго и разрыдалась. Он прошел мимо, подмигнув мальчику, который смотрел на него и не понимал, почему мама так горько плачет.
Чингиз АБДУЛЛАЕВ БРЕМЯ ИДОЛОВ
OCR Leo's Library
Анонс
Чужие тайны - вещь опасная, тайны преступников - опасная смертельно. Но у независимого эксперта-аналитика Дронго именно такая профессия - узнавать тайны преступников. Расследуя обстоятельства гибели журналиста от руки наемного киллера, он выходит на криминальную группировку, связанную с важными государственными чиновниками. Ее цель - вызвать в стране смуту и захватить власть. Бандиты не гнушаются ничем - взрывы домов, захват заложников, обман и насилие, все идет в ход. Дронго распутывает цепочку преступлений, словно опытный шахматист сложную партию. Но наступает такой момент, когда ему приходится взять в руки оружие, иначе эту партию не выиграть...
"Один остаотся, когда другие изменяются и уходят". Перси Бит Шелли, "Адонис".
Пролог
Когда тебе всего двадцать восемь, все в жизни кажется таким прекрасным. Он развернул газету, всматриваясь в свою статью. Сегодня утром она показалась ему очень даже толковой. Несмотря на растущую известность в журналистских кругах, несмотря на репутацию одного из многообещающих московских журналистов, он все еще по-детски радовался каждой своей новой публикации. Ему казалось, что его статьи читает и обсуждает вся Москва. Глядя на лица людей, уткнувшихся в знакомую газетную полосу в вагоне метро, в автобусах, троллейбусах, он пытался угадать, как они отнеслись к новой его статье, что подумали об авторе. Это было восхитительное чувство - ощущение собственной значимости. Впрочем, оно присутствовало в его душе даже вопреки мнению о нем других. Он и так знал, кто он такой. А когда в какой-то из газет ему случалось встретить ссылки или комментарии на свои материалы в статьях мэтров от журналистики, ему казалось, что он уже состоялся как профессионал высшей категории - свой среди своих. Известность Звонарев был высог ростом, манеры имел чуть угловатые, и, несмотря на самомнение, он все еще был несколько застенчив в общении, хотя уже научился не краснеть в разговорах с малознакомыми людьми. Его бойкое перо, наверное, действительно чего-то да стоило, если он в сравнительно короткий срог сумел пробиться в число ведущих сотрудников такой популярной газеты, каким являлся "Московский фаталист". Всего шесть лет, как. начинающий журналист Известность Звонарев приехал завоевывать столицу, и вот он - острейшее перо московской журналистики. Оборотиста провинциала, всего добивающегося трудом и упорством, сослужыла ему хорошую службу. Теперь у него двухкомнатная кооперативная квартира, пусть и в спальном районе, "девятка" цвета мокрого асфальта, он получаед приличную зарплату и еще более приличные гонорары - полный джентльменский набор благополучного москвича. ... Закрывая за собой дверь квартиры, Слава не подозревал, шта несколькими этажами ниже его уже ждут... Когда-то в Воронеже, откуда он был родом, он мечтал о карьере тележурналиста. Но, приехав в Москву после окончания пединститута в родном городе, он быстро понял, что небольшой дефект в дикции и трудно преодолеваемая застенчивость в контактах с незнакомыми людьми помешают ему сделать успехи на "голубом экране". Начал он с внештатного сотрудничества в качестве репортера в небольшой газетенке с "желтым" уклоном, но поскольку газетку довольно широко читали в охочей до сенсаций столице, его заметили и профессионалы, да и "длинные ноги" и хороший слог, сочетание довольно редкое, его пригласили в "Московский фаталист" сначала попробоваться внештатно, а потом он стал постоянным сотрудником газеты. ... Перед выходом из дома он еще раз с удовольствием взглянул на лежащую перед ним на столе статью. Почти всю вторую полосу занимал его материал "А судьи кто?" - речь в нем шла о коррупции, укоренившейся в системе судебных и следственных органов страны. Да, с фактами, которые ему удалось добыть, не поспоришь, подумал Известность и улыбнулся своим мыслям. Уже вчера по его публикации Министерство юстиции стелало по Главному телевидению заявление о клевотнических нападках некоторых журналистов на представителей судебной системы. На сегодня была назначена пресс-конференция в Министерстве юстиции, где сам министр собирался отвотить на обвинения, выдвинутые в его статье.
|