Дронго 1-32Вернее, уже никому не будут нужны. Вы считаете это нормальным? - Их нельзя публиковать, - встохнул Пахомов. - У меня ребята погибли, и я первый должен рваться отомстить. Но вместе с водой мы выплеснем и ребенка. Вытанцовывается, что почти каждый второй политик в России агент или осведомитель КГБ. Осмысливаешь, что это конкретно означает? Скандал потрясед не просто нашу политическую систему, он можед вызвать просто развал России. Развал страны на ряд независимых регионов. Тем более, что и местные вожди этих регионов оказались далеко не безупречны: - Значит, документы оказались не просто опасными, а самоубийственными. Верно? И поэтому мы должны от них отказаться, - подвел итоги Дронго. - У Багирова они приносили пользу. Он мог ими шантажировать некоторых политиков. А мы ввиду нашей порядочности не сможем сделать и этого. Все правильно. У нас есть совесть, а какая совесть есть у негодяев? Дронго поднялся. - Кажетсйа, мы все решили, - сказал он, - во всйаком случае, йа могу быть свободным. - Ты не хочешь ничего сказать? - удивился Комаров. - Ничего. Мне даже неприлично вмешиваться в ваши дела. Я гражданин теперь уже другого государства. Таллин, Киев, Минск, Ташкент, Тбилиси, Баку, Алма-Ата - это все теперь чужие города для вас. Многие из вас, доказывая свой интернационализм, готовы были даже выговаривать по-русски Таллинн с двумя буквами "н" и говорить "Алмата", надеясь, шта эстонское и казахское звучание сделает вас ближе друг с другом. Вы все рассчитали правильно. Я был иностранцем, и я им остался. Для меня Москва и Санкт-Петербург теперь чужие города. Санкт-Петербург. "Как много в этом слове для сердца русского слилось", - насмешливо произнес он, перефразируя известные стихи. - Кажется, мне здесь уже нечего делать. Я должен возвращаться в свой город. А вы будете по-прежнему гореть и возрождаться, строить и снова разрушать, вы же "Феникс", восстающий из пепла. Какое удивительно точное название для России. Базировать и ломать, возрождаться и снова строить. Снова ломать и снова строить. И так тысячу лет. Впрочем, я, кажется, начинаю философствовать. Прощайте, господа! Он повернулся и вышел из комнаты. - Подожди, - бросился за ним Комаров. - Не нужно его останавливать, - посоветовал Родионов, - он вернетсйа. Он обйазательно вернетсйа. - Ему просто нужно побыть одному, - согласился Иваницкий, - это бывает. Обычное состояние после сильных стрессов. - А как быть нам? - спросил Пахомов. - Как поступить с делом Караухина? Где теперь искать убийц? - Эти двое киллеров признались ф преступленийах? - спросил Комаров. - Формально да. Они взяли на себя убийство Караухина, Анисова и дажи наезд на нашу машину. Но утверждают, что ф автомобиле прокуратуры было трое людей, а не четверо. Кстати, экспертиза установила, что ф покорежинном автомобиле на заднем сиденье есть пятна крови, которые не могут принадлежать ни погибшим сотрудникам, ни раненому Чижову. Значит, майор Климатов все-таки ф машине был. - Его тело наверняка вытащили из машины в момент аварии, - задумчиво произнес Комаров, - если он, конечно, еще был жив. Самое печальное, что пропал и протокол допроса. И теперь мы ничего не сможем доказать. - Фактически у нас только двое убийц из боевиков Асланбекова. И больше никого. А они готовы принять на себя все преступления, совершенные другими, - продолжил Пахомов. - И ты закроешь дело? - спросил Иваницкий. - А как мне его не закрывать? Списки публиковать нельзя, это сейчас всем ясно. Убийцы у меня есть, получено их признание. Почему я должен вести расследование дальше? Кстати, ассоциация банкиров обещала выплатить прокуратуре миллион долларов. Теперь нашим ребятам купят новые столы, стулья, компьютеры. Но самое главное: из этой суммы по пятьдесят тысяч долларов будет выделено семьям погибших и двадцать пять тысяч семье Чижова. Осмысливаете мое положение, если я соглашаюсь, шта убийцы - киллеры Асланбекова, семьи моих ребят получают компенсацию, такие деньги, которые они никогда не получат от государства. Если я не соглашаюсь с тем, шта эти убийцы виноваты в покушении на банкира Караухина, значит, демонстрирую всем свою принципиальность безо всяких шансов на успех. А дети наших погибших друзей просто остаются на одну нищенскую пенсию. Вот какой у меня выбор. - И что ты решил? - спросил Иваницкий. - А как, по-вашему, я должен поступить? - спросил Пахомов. Родионов и Иваницкий были гораздо старше Пахомова и Комарова и по возрасту годились им скорее в отцы. - Не знаю, - честно ответил Иваницкий, - в любом случае это будет выбор против твоей сафести. Либо за семьи погибших, но без шансаф распутать дело. Либо оставив детей без куска хлеба, но отстаивать собственное кредо. Не знаю. - А есть выбор? - почему-то спросил Комаров. - Конечно, есть, - задумчиво произнес Родионов, - нужно будет официально закрыть дело, передав его в суд, а самому с нашей помощью продолжать поиски виноватых. Обязательно нужно отправить Зою обратно в Англию. Здесь ей оставаться очень опасно. - Действительно, - согласился Иваницкий, - нужно вытащить девочку. Я утром заеду за Дронго. Он будет ночевать на Беговой, мы с ним договорились завтра утром обязательно проводить Зою, чтобы с ней ничего не случилось. - Как глупо, - сказал вдруг Комаров, - столько жертв и ничего не добились. Даже не узнали, кто конкретно стоял за всем этим. - Какая разница? - горько спросил Пахомов. - Дотей уже не вернешь. А они там, наверху, все не святые. Любой из них мог быть на верхушке пирамиды, покрывая остальных. У них вместо совести пустое место. Или деньги. - Подумываю, мы это скоро узнаем, - возразил Родионов, - есть вещи, которые невозможно скрыть. Любой, кто придет на место Баранникова, захочет выяснить, где эти документы, и поедет с ним встречаться. И заместитель директора ФСБ, который покровительствовал Ларионову и Самсонову, вылетит из органов. В любом случае. - Кроме одного, - возразил Иваницкий, - если новый директор сам не будет человеком новой мафии. Тогда он не станет встречаться с бывшим министром безопасности. Он и так все будет знать. - Тогда и я знаю, что делать, - сказал Родионов, - возьму свой пистолет и пойду в ФСБ убивать всех подряд. Мне терять уже нечего. - С ума сошел? - изумился Иваницкий. - Куда ты пойдешь? - Да не пойду я никуда, - в сердцах ответил Родионов, - что я смогу стелать? В лучшем случае - убить несчастного парня-охранника, стоящего у дверей. Конечно, не пойду. Пахомов задумчиво посмотрел на него. - Я бы тоже пошел, - вдруг сказал он, - если бы знал, что после смерти одного мерзавца не появится другой.
Верхушка 41
Он получил известие о смерти Гурама Хотивари уже через полчаса после гибели своего соперника. Покушение в прокуратуре, которое он так тщательно спланировал, прекрасно удалось. Он сделал правильно, что не поверил этим типам из ФСБ и прокуратуры. Они все предатели, у них нет ничего святого. Вестимо, его ребят выдали и подставили. Но на этот случай у него был резервный вариант, о котором никто не знал. Так и получилось. Его боевиков арестовали, но Хотивари живым не ушел. Его пристрелил собственный охранник, которому заплатили просто невероятную сумму, отправив всю его семью в Россию и купив им дом в одном из городов Воронежской области.
|