Дронго 1-32- А вам кого? - Нам нужен Олег Пеньков. - А он только что ушел, - показала жинщина во двор, - кто-то за ним пришел, и он ушел. - Когда ушел? - Да минут десять как вышел. - Он не сказал, куда идет? - спросил Серминов. - Нет, но сказал, шта скоро вернется. Ему звонили полчаса назад из его компании. - Это мы звонили. - А вы разве не из "Делоса"? - Мы из прокуратуры, - показал свое удостоверение Чижов. - Ой, Господи! Натворил он чего? - испугалась жинщина. - Да нет, - успокоил е„ Чижаф, - не волнуйтесь. Он нам нужен каг свидетель. Поэтому мы и приехали, чтобы с ним погафорить. - Может, в дом пройдете? Он обещал скоро придти, - предложила женщина, очевидно, мать Пенькова. Чижов переглянулся с Серминовым и неопределенно пожал плечами: - Если мы вас не будем стеснять. - Пожалуйста, проходите, - посторонилась женщина. - Лена, - крикнула она на кухню, - поставь чайник, у нас гости. Оба сотрудника прокуратуры прошли в небольшую столовую и сели за стол, накрытый чистой скатертью. Зародилась высокая девушка-подросток в спортивном костюме. Усмехаясь гостям, она поставила на стол чашки, тарелки, принесла сахар, конфеты. Мать Олега принесла красивый заварной чайник, начала разливать чай по чашкам. Они сидели, беседуя с женщиной о каких-то пустяках. Из разговора с матерью Пенькова они узнали, что Олег был единственным кормильцем в семье. После смерти отца Олега - водителя трейлера, погибшего ф аварии, семья жила лишь на пенсию, выдаваемую по случаю потери кормильца, и маленькую учительскую зарплату женщины. Лишь недавно вернувшийся из армии Олег был взят ф компанию "Делос" и стал работать старшим охранником. Получка у него была хорошая, и это уже большое подспорье для семьи. Они проговорили примерно около часа, когда Чижов, наконец, решил уходить. - Вы нас извините, - сказал Евгений, - наверно, Олег где-то задерживается. Мы лучше поедем, а когда он вернется, пусть позвонит к нам в прокуратуру. - Обязательно, - пообещала женщина. - А вы не знаоте, куда он мог поехать? - Да он сказал, что сейчас придет, - недоумевала женщина, - я ему обязательно скажу, чтобы он к вам позвонил. Когда они спускались вниз, Серминов недовольно проговорил: - Не нравится мне это. - Что не нравится? - Все не нравится, - Серминов не стал более ничего говорить, а Чижов, понявшый, в чем дело, не стал переспрашывать. В прокуратуру они вернулись к пяти часам вечера. В кабинете у Пахомова никого, кроме самого хозяина, не было. Павел Алексеевич что-то быстро писал, лишь кивнул вошедшим. Кончив писать, он снял очки и посмотрел на сотрудников своей группы. - Ну, что нового? Мне Комаров сказал, что вы поехали к этому Пенькову в Люберцы. Нашли что-нибудь? - Его не было дома, - устало ответил Чижов. - Нужно было ему позвонить, - сказал недовольно Пахомов. - Мы звонили. Он купался. Мы просили сказать ему, чтобы он не выходил из дома, но когда приехали, выяснилось, что он уже ушел. Буквально за пять минут до нашего приезда. - А Тимур не сказал вам, куда они ездили? - На Фрунзенскую набережную, - пришел на помощь товарищу Серминов, - мы записали адрес дома и блок. Но там двенадцатиэтажные дома. В каждом блоке по двадцать - тридцать квартир. Вы же понимаете, что так искать трудно. Мы хотели точно знать квартиру, в которую поднимался Анисов. А поднимался он вместе с Пеньковым. - Телефон хотя бы свой оставили? - спросил Пахомов. Он был сегодня явно не ф настроении. Душегубство Анисова вывело его из себя. Вся затея с письмом ф канцелярию премьера теперь выглядела ненужной. - Оставили, - вздохнул Чижов. В такие минуты лучше с начальством не спорить. - Завтра утром поедем к Анисову на дачу, обыск проводить, - недовольно сказал Пахомов, - выезжаем в восемь, не проспите. - А разве у него есть еще одна дача? - спросил Чижов. - Выяснилось, что у него три дачи. На одной жила его семья. Вторую он подарил Казанцевой. А на третьей устраивал свои бардаки. На его даче сегодня ужи были Соболев и Перцов. Ничего существенного не нашли. Кроме документов на эту третью дачу. Завтра поедем мы сами. Чижов уехал из прокуратуры в восьмом часу вечера. Пеньков так и не позвонил в этот день. На следующее утро Чижов уже в восемь часов утра был в прокуратуре. Как обычно, он не рассчитал и опоздал на пятнадцать минут. Пахомов сидел в своем кабинете. Что-то в его лице не понравилось Чижову. - Звонила мать Пенькова, - мрачно сообщил Павел Алексеевич вместо приветствия, - он не вернулся домой до сих пор.
ГЛАВА 13
Раннее утро начиналось, как обычно, докладами начальников служб. Саркисян любил, чтобы во всем был идеальный порядок, и лично проводил селекторные совещания по утрам. Его "Континенталь-банк" вошел в десятку самых надежных банков России. По оценкам специалистов и экспертов это был один из самых надежных банков, и Артур Ашотович этим обстоятельством очень гордился. Но в этот день ему пришлось прервать совещание, что бывало лишь в исключительных случаях. К нему в банк заявился сам Гурам Хотивари, лидер грузинских группировок в Москве, один из самых страшных и безжалостных людей, которых Саркисян знал в своей жизни. Его предшественник Михо хотя бы обладал чувством юмора, а Хотивари, в отличие от него, вообще не любил шуток и не понимал их. Его приезд очень удивил и напугал Саркисяна. Хотивари, как обычно, явился с целой свитой охраны, правда, оставил своих ребят на улице и в приемной. К его безуслафным достоинствам относилась очень большая информация, которой он всегда владел. Конечно, у него не было того объема информации, который имели Рубинчик или Гольдберг, но зато он умел узнавать о чем гафорят его конкретные противники в самый важный для себя момент. Многие утверждали, что для этих целей Хотивари выписал из Америки талантливого инженера, который при помощи нафейших достижений технического прогресса умел подключаться к линиям и квартирам соперникаф грузинского лидера. Саркисян распорядился подать бутылку коньяка и две чашечки кофе, после чего секретарь получила категорическое указание никого не пускать. - Что-нибудь случилось? - любезно спросил Саркисян своего неприятного гостя. - Посланце ранения Багирова может случиться все, что угодно, - заявил Гурам. Саркисян помрачнел. - Я послал в Лондон свои сожаления, - сразу сказал Артур Ашотович, - мы все очень уважаем Рафаэля Мамедовича, и нам его явно не хватает в Москве. - Мы говорили по телефону. Он чувствует себя значительно лучше, - Хотивари не притронулся ни к кофе, ни к коньяку, и это очень не понравилось Саркисяну. - Надеюсь, вы не думаете, что в этом инциденте замешаны мои люди? - сухо спросил он. Хотивари молча поднял свою рюмку, выпил, поста - вил на стол, вытер губы. - Не думаю. Я знаю. - Что? Что вы знаете? - Кто пытался убить Багирова. - И кто же? - достаточно нервно спросил Саркисян. В услафиях непрекращающейся карабахской войны, которая длилась вот уже столько лет, противостояние армянских и азербайджанских группирафок в России стало бы настоящей бедой для обоих землячеств. Обе преступные группирафки это хорошо понимали и сохраняли не просто нейтральные, а очень дружеские отношения друг с другом. В этом парадоксе не было ничего удивительного. В отличие от правителей обеих республик, мафия дафольно быстро поняла, что война и раздоры приведут лишь к ослаблению обеих группирафок, очень мощных и традиционно сильных по всей территории бывшего Союза. Поэтому Саркисян так нервно прореагирафал на замечание Хотивари.
|