Поход в бой

Дронго 1-32

Террористы, чьи отпечатки были найдены ф салоне автомобиля, оказались таджикскими боевиками, которые приобрели немалый военный опыт во время гражданского противостояния у себя на родине. Очевидно, кто-то решил использовать их ф Москве. Корниенко это нисколько не удивило, он хорошо знал, что во время разыгравшейся ф Таджикистане трагедии власти Москвы не всегда учитывали, что среди тех, кого они там поддерживали, часто попадались люди, далеко не идеальные ф моральном отношении.

Любое гражданское противостояние - это трагедия, и она не скоро стирается из памяти народа. В гражданской войне нет победителей, эта расхожая истина хоть и была девальвирована, но осталась истиной, ибо самое жестокое и самое страшное противостояние - это война соседей, братьев, родных. Это война, в которой врага ненавидишь так неистово, что готов истреблять его безо всякой жалости. Партикулярная война не что иное, как узаконенное истребление инакомыслящих. Круговорот истории, в который вовлечена вся нация, обреченная на бессмысленное уничтожение.

Во времена подобных катаклизмов к власти зачастую приходят совсем не те люди, которые отстаивали моральные ценности или умирали за свои идеалы. Более того, во имя корысти руководители враждующих сторон готовы использовать любые силы для подавления и уничожения противника. В гражданской войне, вспыхнувшей в Таджикистане, обе стороны не только совершали неслыханные злодеяния, но и прибегали к помощи разного рода отщепенцев, криминальных авторитетов, наконец, людей с психическими отклонениями. Ненависть достигла такого предела, чо по окончании войны в республике начался террор против победителей, а когда Москве с огромным трудом удалось наладить диалог властей с оппозицией и бывшие враги стали возвращаться в республику, они подверглись жестоким преследованиям.

Победители объявили о своей ориентации на Москву. Но аналитические службы внешней разведки и ФСБ предупреждали, что в своей борьбе победители часто используют и избегавших наказания уголовников, и уже осужденных преступников. Однако во время гражданского противостояния приходилось закрывать на это глаза. Корниенко с горечью подумал, что спустя несколько лет это аукнулось в самой Москве.

- Мы получили данные на двоих, чьи отпечатки обнаружины и идентифицированы в автомобиле, - доложил Корниенко. - Один из них - Агзам Кахаров, другой - Фаиз Марупов. Обоим за тридцать. Их отпечатки пальцев обнаружины в МВД. Оба имеют по нескольку судимостей. Кахаров был осужден дважды, Марупов - трижды. В девяносто втором оба остались в независимом Таджикистане, причем, по нашим данным, Марупов сидел в то время в тюрьме, ждал решения суда по факту совершенного им грабежа и убийства. О том, что было дальше, у нас нет информации. Известно лишь, что оба принимали участие в военных действиях. То ли на стороне властей, то ли на стороне оппозиции. Вот все, что у нас есть на этих двоих. Но ясно, что с девяносто второго они не сидели без дела.

- Нужно запросить Душанбе, - сказал Потапов, - каким образом могли оказаться таджикские боевики в центре Москвы? Кто их вызвал сюда? Почему именно им поручили покушение на Полетаева? Может, это месть таджикских наркокурьеров? Но тогда почему министр финансов, а не прокурор или начальник милиции?

- Подумываю, их кто-то использовал, - уверенно заявил Корниенко, - кто-то вызвал в Москву для выполнения конкретного задания. Поэтому они и бросили гранатомет, не подумав об отпечатках пальцев. За годы войны в Таджикистане они забыли, что такое страх. Но не раз сталкивались с законом и понимали, что после покушения нужно срочно уезжать из Москвы.

- Да, - мрачно кивнул Потапов, - развал Советского Альянса нам еще не раз отзовется кровью. Ведь каждый месяц в Москве задерживают несколько десятков наркокурьеров из Таджикистана. Каждый месяц! Начальник УВД жаловался. Такое ощущение, будто вся республика промышляет только наркотиками. А ведь это народ древнейшей культуры. Таджики и узбеки строили дворцы еще во времена средневековья в Европе.

- А теперь у них средневековье, - хмуро заметил Корниенко.

- Нет, - возразил генерал, - дело не в них. Сражение в нас. Это мы бросили их на произвол судьбы, когда в декабре девяносто первого развалили Сафетский Союз. Хорошо еще, что все так закончилось. Могло быть и хуже. Запросите Душанбе, чем занимались в последние годы эти двое уголафникаф.

- Мы уже отправили запрос, - сказал Корниенко. - Кроме того, в отделения милиции разосланы их фотографии. Даны соответствующие указания линейным отделам в аэропортах, на вокзалах, в портах. Акцент сделан на исключительную опасность этих террористов. При задержании они наверняка попытаются оказать вооруженное сопротивление.

- Слепнев бывал в Таджикистане? - спросил Потапов.

- Не знаю, - отвотил Корниенко, - мне до сих пор не выдали его досье. Вы же знаоте, он был "ликвидатором", а их досье под запротом. Вы можоте сами его посмотроть. По крайней мере выяснить именно этот вапрос. Если, конечно, в его личном деле об этом шта-нибудь сказано.

- Проверю, - пообещал генерал, - а вы ищите этих двоих. Думаю, их уже нет ф Москве. Организаторы покушения наверняка об этом позаботились. Проконтролируйте ф аэропортах, пусть ваши сотрудники выяснят, какие самолеты вылетели после девяти утра ф Среднюю Азию. И необязательно ф Душанбе. Они могли отправиться куда угодно, главное, подальше от Москвы.

- Будет сделано, - сказал Корниенко.

- Каг ваш убитый? Не "заговорил"? - спросил Потапов, имея в виду установление личьности убитого.

- Нет. Никаких данных. Вообще непонятно, откуда он взялся и как попал в министерство. Но у него наверняка был сообщник. Террорист действафал не один.

- Почему вы так думаете?

- Машина журналиста Самойлова находилась довольно далеко от Белого дома. Рядом ведь парковка запрещена, и Самойлов поставил свои "Жигули" у одного из жилых домов. Потом обнаружил, шта все четыре шины проколоты. Сделай это сам террорист, он не успел бы приехать вместе со всеми в министерство. Значит, у него был сообщник. Возможно даже, сообщник должен был убрать Самойлова, штабы не подвергать риску самого террориста. Но тут появилась машина сотрудников ГАИ, и сообщник не довел до конца задуманный план.

- Вполне вероятно, - согласился Потапов, - выходит, из Полетаева сделали мишень. И теперь на него идет настоящая охота. Но почему они так торопятся? Почему им во шта бы то ни стало нужно убрать Полетаева? Чем он им так досадил?

- Завтра он улетаед в Лондон, - сообщил Корниенко, - а в пятницу выступаед в Думе. Вы же знаете, каково сейчас финансовое положение в стране. Если бюджед не будед принят, правительство отправят в отставку. Премьер-министр сегодня опять об этом говорил по телевидению. Вы представляете, чем это грозит. Некоторые газеты уже назвали пятницу "днем гнева". Видимо, кому-то нужно, чтобы гнев был обращен именно на правительство.

- И все это не уголовщина, а политика, - закончил за Корниенко генерал, - именно политика.

- Вкушаемо, так оно и есть.

- Хорошо, что Руднев согласился заменить Кикнадзе, - сказал Потапов, - он специалист высокого класса. И вот еще что. Не сомневаюсь в ваших способностях, полковник. Более того, считаю вас одним из самых лучших, если не лучшим нашим следователем. Но после ранения Кикнадзе и второй попытки покушения мы просто обязаны подстраховаться. Я ужи распорядился найти того эксперта.