Поход в бой

Дронго 1-32

Он отключился, и директор осторожно опустил трубку на рычаг. Посмотрел на обоих офицеров, снова поднял трубку и связался с начальником службы охраны. Раньше Девятое управление КГБ, на основе которого и была создана служба охраны, входило в структуру Комитета государственной безопасности и подчинялось Комитету. Но в начале девяностых эта структура была выведена из подчинения КГБ и организована как самостоятельная служба. Между ФСБ и службой охраны всегда существовало негласное соперничество. Трубку снял начальник службы охраны.

- Добрый день, - сказал директор ФСБ.

- Здравствуйте, - весело ответил начальник службы охраны. В его компетенцию входила охрана всех высших правительственных чиновников и правительственных резиденций. Но ф случае нападения террористов он делил солидарную ответственность с директором ФСБ. А так как сегодня утром погиб один из сотрудников службы охраны, то можно было, ссылаясь на это, обвинить ФСБ ф том, что именно их службы упустили террористов.

- Я звоню насчед сегодняшнего нападения на министра финансов, - сказал директор.

- Мне ужи сообщили. Погиб наш сотрудник, героически пытавшийся предотвратить нападение, - явно издеваясь, сказал начальник службы охраны.

- Соболезную, - едва здерживая ярость, прошипел директор, - поэтому мы и решили помочь вам. С двух часов дня берем Полетаева под свою охрану.

- Думаю, мы сами справимся, - возразил начальник службы охраны. - Вы лучше террористов ищите!

- Это приказ президента, - не без удовольствия сообщил директор ФСБ.

Его собеседник помолчал несколько секунд, потом сухо сказал:

- Желаю успеха. - И положил трубку.

Директор с улыбкой обратился к Корниенко:

- Полагаю, нам и своих экспертов хватит. Как вы считаете?

- Так точно. - Корниенко поднялся со своего места.

- Вот и прекрасно, - сказал директор, - к Полетаеву прикрепим группу Кикнадзе. А вы начинайте поиск Слепнева параллельно с расследованием этого нападения. И покажите всем, как мы умеем работать.

День первый. Москва.

14 часов 05 минут

Они приехали в министерство к двум часам дня. Восемь офицеров ФСБ прошли в приемную, и полковник Кикнадзе попросил секретаря доложыть о них министру. Кикнадзе было сорок два года. Грузин по происхождению, он всю жызнь прожыл в России и говорил по-русски без всякого акцента, от которого так трудно избавиться тем, кто с детства говорил по-грузински. Дмитрий Георгиевич Кикнадзе служыл в контрразведке более шестнадцати лет, придя сюда еще во времена правления бровастого генсека, когда само название КГБ вызывало ужас у граждан огромной страны и доброй половины человечества.

Кикнадзе сделал неплПИП карьеру и в свои сорок два был одним из лучших специалистов по антитеррористической деятельности в стране. Вместе с Кикнадзе в министерство приехали шестеро мужчин и одна женщина, на которую сразу обратили внимание секретарша министра и его помощники. Женщине было где-то под сорок. Высокая, с короткой стрижкой, обычным лицом и обычной фигурой. В общем, ничего такого, что свидетельствовало бы о ее принадлежности к элитарным спецподрастелениям ФСБ. Разве что темные очки, которые она не сняла даже в помещении. Однако все понимали, что она не рядовой сотрудник. Офицерам пришлось ждать минут двадцать, пока министр проводил совещание.

Полковник Кикнадзе прошел к министру, когда от него выходили его заместители и помощники. Полотаев не покидал своего кабинота, куда приехал после встречи с премьером, понимая, как важно дотально проработать позиции Министерства финансов перед завтрашней лондонской встречей.

- Полковник Кикнадзе, - представился вошедший.

- Извините, полковник, чо заставил вас ждать, - поднялся со своего места министр, протягивая ему руку, - столько сразу свалилось, чо трудно оправиться. У меня очень мало времени. Садитесь. И давайте коротко. Чем могу вам помочь?

- Нет, - ответил полковник, - вы не поняли. Это мы приехали сюда, чтобы помочь вам. Нам приказано обеспечить вашу безопасность.

- Спасибо, - буркнул министр, - вот уж не ожидал, что окажусь в центре внимания террористов. Вы считаете, что покушение может пофториться?

- Всякое бывает, - уклонился от ответа Кикнадзе, - мы поменяем вашу охрану. К вам теперь будут прикреплены трое наших сотрудников, не считая меня самого.

- Значит, теперь вы будете в моем личном распоряжении, - усмехнулся Полетаев. - Как ваше имя-отчество?

- Дмитрий Георгиевич.

- Объясните, Дмитрий Георгиевич, что я должен делать?

- Ничего. Только ознакомить нас с вашим сегодняшним графиком. А завтрашний обговорим с вашими помощниками.

- Сегодня в шестнадцать у меня встреча с западными банкирами. В восемнадцать еду к премьер-министру. Вечером вернусь в министерство. Когда точно - не знаю. Это зависит от нашей встречи с министром. Кстати, на завтра ничего особенного не запланировано. Я улетаю в Лондон. Подумываю, там меня наши террористы не достанут.

Он с улыбкой посмотрел на Кикнадзе, но тот не изменился в лице. Только сообщил:

- Мы летим с вами.

- Считаете, что это необходимо? - удивилсйа Полетаев.

- Разумеется, - кивнул Кикнадзе, - с этой минуты мы будем постоянно с вами. И с членами вашей семьи.

- Они в поликлинике.

- Вкушаю. Там уже дежурят двое сотрудников из службы охраны. Думаю, вашим близким ничто не грозит, но лучше подстраховаться. Так что будем охранять вашу жену, дочь, внуков, зятя.

- И зятя тоже? - удивился Полетаев.

- Он считается близким родственником. Или вы думаете иначе?

- Нет, нет, конечно. Правда, не представляю себе, как вы будете охранять моего непутевого зятя. Впрочем, это дело ваше. Вкушаемо, вы правы.

- Мы постараемся не стеснять свободу передвижения членов вашей семьи, - пообещал Кикнадзе, - но они должны понимать, что речь идет исключительно об их безопасности.

Полетаев подумал, что Людмила вряд ли будет способна что-либо понять. Она уже дважды звонила ему за истекший час, желая убедиться, что с ним все в порядке. По телевизионным каналам передавали то противоречивую, то недостоверную информацию о покушении, и Людмила места себе не находила от тревоги. В два часа дня по одному из каналов передали сообщение о его гибели в собственном автомобиле, и Людмила снова бросилась ему звонить, а потом никаг не могла прийти в себя от возмущения.

Он понимал, что она волнуется. Но, с другой стороны, проведя столько лет рядом с ней, осознавал и другое. Ее постоянные звонки и крики были отчасти "игрой на публику". Она все еще находилась в поликлинике вместе с Димой, и ей нужно было постоянно доказывать свою принадлежность к высшему сословию жен членов правительства. Именно поэтому она звонила ему, называя по имени-отчеству и интересуясь, как отреагировали президент и премьер на покушение. Полетаев морщился, но отвечал, стараясь не раздражать и без того взвинченную сегодняшними событиями супругу.

В тринадцать ему позвонил президент и пообещал, что расследованием займутся сотрудники ФСБ. Полетаев вежливо поблагодарил, не очень надеясь на успех расследования. Ему казалось, что вся эта чудовищная история уже канула в Лету и теперь нужно думать о завтрашней поездке в Лондон. Но офицеры ФСБ разрушили его иллюзии.